Почти по Толстому: отрочество

её без остановки. Наши тела покрылись потом и источали запах ебли. После третьего оргазма я сполз с неё и откинулся на спину.

— Ну ты и ёбарь малолетний, — выдохнула она, — сделал девушке приятное.

Ещё нет, — становясь на колени, выдохнул я, — можно мне посмотреть?

— Смотри, глупыш, — и она положила свои щиколотки мне на плечи.

В густых зарослях чёрных, слипшихся от соков, спермы и пота, волос я увидел то, что так притягивало и будоражило меня: красное раскрывшееся чудо. Я смотрел на её пизду, как удав на кролика, а потом бросился на неё как голодный на каравай хлеба. Я лизал, сосал, втягивал в себя, задыхаясь от терпкого запаха молодой отъёбанной самки, а она лежала и постанывала, а потом сжала мою голову своими бархатистыми ляжками и мощными ударами таза, словно художник, рисующий эпическое полотно, прошла своей пиздой по моему лицу, тонко пропищав: «Мамочкааа!». Это был первый оргазм, доставленный мною, своей первой женщине. Лизание пизды снова возбудило меня, и уже самостоятельно я направил свой бордовый натёртый член в неё. Под утро она встала и ушла в комнату брата. После этой ночи я никогда её не видел. Говорят, она уехала с жирным пузатым армянином в Харьков. А я остался, излеченный от любви к учительнице, но влюблённый во всех женщин сразу. В качестве подарка моя незнакомка на память оставила мне триппер и опыт жгучего стыда от посещения венеролога, но это уже совсем другая история.