Я не хочу тебя терять

Ланс (а надо сказать, что юноша, несмотря на свою утончённость и романтизм, был далеко не робкого десятка, тоже не из числа «земных») поднял бокал и произнёс:

— Оставить меня — это Ваше право, в любой момент, когда пожелаете, но... кто не рискует, тот не пьёт шампанского!

— Ну что ж. Ты сам этого захотел, — улыбнулась она. — Брудершафт?

У Ланса закружилась голова. Вот так же всё начиналось и с Альбертом.

— А теперь обещай, что ответишь на мой вопрос, — продолжила она.

Он согласно кивнул.

— Ты недавно потерял любимого, я это вижу. Расскажи мне про него. И ещё, давай сразу на «ты».

Ланс опустил потемневший взгляд.

— Да, ты права. Он был практически твоим тёзкой. Его звали Альберт, и он был очень похож на тебя, кстати, тоже владел ясновидением. Познакомились мы с ним благодаря Крису, моему покойному афганчику. Я гулял с псом в парке, когда ко мне подошёл Альберт. У Криса на него реакция была примерно как на тебя у Флоренса, я даже заревновал. И понеслось... Нас так в районе и звали — «святая троица»: я, Крис и Альберт. Мы были неразлучны. Сколько раз нам приходилось стоять спина к спине против воинствующих гомофобов, и далеко не всегда с ущербом для себя! Нашу первую ночь я не забуду никогда. С тобой ведь можно откровенно? — Альбина кивнула, и Ланс продолжил.

Мои были в отъезде, и я пригласил Альберта к себе на ночь, хотя, в общем-то, мы никогда не скрывали от наших родителей своих отношений и ориентации, и они в конце концов приняли всё, как есть. И вот первая ночь после прогулки с Крисом по вечернему городу. Я приготовил куриные грудки в кляре под острым соусом, родители оставили нам бутылку «Шардоне». Ужин при свечах. Мы оба были в обтягивающих джинсах и водолазках, я в серебристо-серой, а Альбертик — в сиреневой. В моей комнате, тоже в сиренево-голубых тонах, с обилием мягких игрушек и эзотерических репродукций по стенам, стояла широкая двухспальная кровать, настоящий «траходром». Мы включили диск нашей любимой певицы Далиды. Бархатный грудной голос заструился по комнате. Мы с Альбертом обнялись, двигаясь в такт музыке. Он нежно коснулся моих губ, и у меня перехватило дыхание. Это был мой первый поцелуй. Наши руки прошлись по спинам, легли на крепкие ягодицы друг друга. «Я люблю тебя», — вырвалось одновременно у нас обоих. Это было какое-то волшебство.

Каким-то образом, сами того не замечая, мы остались в одних стрингах, я — в тёмно-синих, Альберт — в бирюзовых. Наше девственное естество рвалось из них на свободу. Альберт опустился передо мной на одно колено, аккуратно потянул стринги вниз, обнажая мой член, нежно коснулся его губами. Из моей груди вырвался сдавленный стон. Он прошёлся языком вверх по стволу, играя яичками, и его безукоризненно наманикюренный пальчик вошёл в мою ещё девственную, но при этом уже готовую ко всему попку.

— Милый, — прошептал я, — пожалуйста, возьми меня!

Альберт потянулся за заранее приготовленным лубрикантом,