Одноклассница

и он жалел, что не мог насладиться ими целиком, ощущая и чувствуя лишь ее.

Он хотел быть с ней, в ней.

Она перехватила его запястье, отодвигая руку. Притянула за шею ближе, заставляя почти уткнуться в приоткрытый горячий рот. Ее ноги обвили его за талию, она выдохнула:

— Пожалуйста.

И он понял, что не сможет удержаться.

Не знал, как удалось расстегнуть ремень, спуская до половины трусы и брюки. Потому что руки лихорадочно потряхивало от ее взгляда, направленного прямо на него.

И не понимал, что с ним, потому что мыслей в голове не было, когда твердый член коснулся ее, входя одной головкой. Он уткнулся ей в шею, выдыхая. Старался не быть резким, хотя хотел засадить глубоко сразу, почувствовать ее жар целиком. А она двинулась сама, выгибая спину. Касаясь грудью, что все еще была прикрыта платьем — они даже не разделись.

И он уже не мог держаться, входя в нее полностью. Когда вошел, они застонали оба. Он, потому что нужное давление наконец настало, потому что в ней было так чертовски узко, что ему пришлось закусить губу, чтобы не заскулить от того, как было хорошо. А она чувствовала себя такой чертовски правильно заполненной, ощущая легкую боль и невыносимое наслаждение.

Он начал двигаться медленно, боясь закончить слишком рано. Ощущая ее и понимая, что будет хотеть снова и снова сотню раз на дню. Не мог сдержаться и нес всякий бред в ее открытые губы:

— Ты такая мокрая.

Она скулила, хватаясь его плеч, притягивая ногами ближе. Попросила сама:

— Быстрее.

Сдерживаться буквально не было сил. Он сжал бедра, разом вгоняя член, так что она выдохнула весь воздух. Потом вышел целиком, чтобы насадить ее снова, такую мокрую и узкую, такую его, боже... Он не мог думать, ощущая ее жар, обволакивающий член. Она приняла его целиком.

И движения из медленных и тягучих превратились в рваные и резкие. Он почти вколачивался в нее, не в силах остановиться, она стонала, и голос буквально заполонил все пространство. А потом... она стонала его имя.

И он больше не мог сдерживаться, трахая ее грубыми толчками, поцелуями-бабочками заполняя шею, оставляя засосы, цепляясь пальцами в бедра с силой, чувствуя, как она с каждым толчком сжимается вокруг все сильнее.

В голове лишь: еще, Господи, да, вот так. Лишь бы не прекращалось, пусть все продлиться дольше, еще чуть-чуть.

Она выгнулась, выкрикивая его имя, сжимая внутри член. Он понял, что не продержится долго. Потому что она только что кончила. Кончила от его члена внутри, от того, что он трахал ее в туалете на раковине.

Это было невероятно. Вколачиваться в нее после ее оргазма, когда она еще тихо стонала что-то бредовое ему в плечо, а ее руки еле держались за шею. Едва не заматерился, вытаскивая член, проходясь двумя движениями по стволу и кончая на ее бедро.

Дышал все еще сбивчиво, а когда поднял взгляд...

Она улыбалась.

Господи, боже, она улыбалась ему, а он только что трахнул ее в школьном туалете,