МЮРИЭЛ или итоги работы победившей похоти. Глава 10

я на пределе своих усилий пытался сдержать собственные сперматические излияния, я все же беспомощно взорвался в ней, и тут же задрожал и затрясся с той же силой, с какой она впитывала мой извергающийся орган.

Услышав мои стоны и мурлыканье Джейн, Мюриэл извлекла свой палец и принялась сильно шлепать по моим ягодицам, приговаривая, — даже в то время, когда я извергал свое семя, — что я всего лишь ленивый, похотливый и совершенно эгоистичный трус, ко-торый неспособен удовлетворить желанную и жаждущую женщину так, как она того требует.

Ощущения, которые я поневоле испытал во время семяизвержения, оказались такими, что я умолял простить меня, хотя это и не облегчило тяжелых ударов, сыпавшихся на меня. «Это тебе, плохому, развратному мальчишке!» — приговаривала Мюриэл, пока Джейн высасывала из моего измученного члена последние капли, добавив, что я кончил много, но слишком рано.

На какую-то секунду страшного и непростительного желания, я восхотел было остаться в ней, но тут же был изгнан и когда она поднялась, меня бросили животом на кровать, и принялись пороть одной из моих же собственных подтяжек, пока я не заплакал. Я умолял, — да, именно умолял! — о прощении. О прощений, которого не дождался.

— Ты научишься! — подвела итог Мюриэл, наконец пере¬став мучать мои пылающие ягодицы, исполосованные ремнем.

— Он должен научиться, — послышался голос Джейн, надевающей, как я слышал, пан¬талоны, от которой мое пылающее лицо было скрыто. — У него отличный член, и он обильно кончает. Его можно до¬пустить обслуживать девочек, когда он будет к этому готов и научится контролировать себя, — добавила она следом.

— Он научится контролировать, мы проследим за этим, — сказала Мюриэл. Мне дали пинка и приказали натянуть панталоны. Я стоял перед этой развратной парой, дрожа, чувствуя слабость в спине, не в силах понять, о ком они говорят. Я сказал, что хочу умереть. Это были единственные слова, которые я смог произнести.

— Напротив, Филипп, тебя ведут к жизни, полной смысла. Такие самцы, как ты, милый, всего лишь довески к собственному члену. Именно твой детородный орган нужно научить вести себя хорошо и правильно исполнять свой долг, которого еще никогда не получала твоя жена. В будущем ты должен овладевать женщинами по два или три раза в день, и вести себя хорошо ради их удовлетворения. И ты будешь рабски внимать им, как сейчас внимаешь нам. Только попробуй ошибиться — и тебя будут пороть гораздо чаще. Ты сам всегда этого желал, и ты это знаешь...

— Я никогда... — начал было я, но на меня уже не обращали никакого внимания. Прошуршав юбками, они удалились и заперли за собой дверь, оставив меня в состоянии, которое даже Данте не смог бы описать на картинах своего Ада. Также и я, дожив до середины своих лет, оказался в темном лесу, откуда нет выхода (отсылка к поэме Данте Алигьери «Божественная комедия» — прим. переводчика).

Я напишу моей когда-то любимой женщине. Она моя единственная надежда. Попытаюсь тайком передать ей это письмо,