Мечта

таких интимных делах, само собой разумеется, хвалиться не собирался.

К счастью, генерал пользовал его крайне редко. Видимо, получаемое им удовольствие не стоило тех трудов, которые он на него затрачивал. Но на курсы водителей Алика устроил, машину пообещал, и работой не загружал, чего нельзя было сказать о его супруге и двух женатых сыновьях, которые держали Алика на побегушках. Но со своими обязанностями он справлялся, поручения выполнял безукоризненно, и между членами ...генеральской семьи шла длительная, упорная борьба за него, в которой победительницей оказалась генеральская жена, после чего Алик прочно обосновался на генеральской даче... Сад, огород, участок леса с небольшим озерцом, кухня — за всем этим был закреплён хозяйственный специальный взвод. На попечении Алика были бассейн, спальня, и, собственно, генеральша.

— Он такой стеснительный, так мило краснеет, просто прелесть, — заявила она мужу. — Я его отсюда не отпущу. А ты себе найдёшь другого денщика.

«Как же, найдёт», — подумал Алик.

Но генерал не стал упрямиться, и согласился. Так Алик поселился в хозблоке, недалеко от дома. В его обязанности входило содержать в идеальной чистоте бассейн, на этот раз четыре на шесть метров, вовремя менять и обеззараживать воду, так как генеральша панически боялась всяких заразных болезней, при необходимости включать тены в подогреваемом отсеке, поливать цветы, обрезать свисающие к воде лианы и ампельные цветы, убирать опадающие листья, и протирать пыль с мебели. Алик понял, что обязанности эти возложены на него исключительно потому, что генеральша сюда больше никого не пускает. Поскольку, кроме генеральши, в бассейне никто не плавал, то и работы было не много. Здесь у Алика проблем не было.

Спальня генеральши представляла собой будуар с изысканной мебелью и альковом, в котором стояла арабская кровать с опускающимся балдахином. Под ним, при необходимости, можно было поместить взвод солдат. Здесь у Алика работы было побольше. Ковры на полу и стенах, мебель с резьбой, из которой пыль не удалишь никакими способами, зеркала, шкафчики, шкатулочки, картины, вазы... И, наконец, собственно генеральша, которая возле себя терпеть не могла молодых, красивых девушек, ненавидела женщин, которые были чуть лучше её, потому и не уживалась ни с домработницами, ни с невестками, и Алик, в дополнение к своим обязанностям, должен был ей прислуживать.

О генеральше надо сказать особо, и подробно. Это была, явно раньше времени состарившаяся, женщина, которую спокойная, беззаботная жизнь, сытная обильная пища, и высокий чин генеральской жены, к пятидесяти годам превратили в восьмипудовый кусок человечьего мяса. Две слоновьи ноги, обутые в пошитые на заказ туфли сорок какого-то размера, и, тем не менее, бывшие ей тесными, растирали ноги, и Алик массировал их, и протирал лосьоном; огромный, уходящий на полметра вперёд живот, выглядевший, как оркестровый барабан в профиль, а над ним, слева и справа, возвышались ещё два средних размеров ударных инструмента, на которые генеральша почему-то говорила «мои груди»; руки, каждая из которых состояла из трёх толстенных сарделек, двух подлиннее, исполняющих роль плеча и предплечья, и