Американец

насиловать. А он целовал е нежно, как привык. Как любил делать это с Катей. Он знал, догадывался, как должно быть волнуется девушка, попавшая в такую ситуацию. Он сам волновался, но секс с некоторых пор стал для него абсолютно естественным актом любви, даже менее интимным, чем признание в юношеских комплексах или страхах. Он общался с Людой в более интимной сфере, но по сути не сильно отдалившись от первого восхищения, выраженного в ночном клубе.

Поцелуями он прокладывал дорожку от губ, по шее, к мягким припухлостям сосков, он не спешил, не думал о себе. Спускаясь по животу болезненно думал, стоит ли делать куни на первом же свидании, насколько это безопасно? Длинный шрам на животе удивил его, мысли о Кесареве сечении не сразу возникли в полусонному захмелевшем сознании. Он стягивал трусики за резинку, ухватившись пальцами по бокам. Люда по-прежнему сжимала ноги, но уже не так сильно. Язык Вадима спустился под трусики на лобок, нашёл острую двухдневную щетинку, выбритую, сходящуюся к складочке половых губ, которые выглядели совсем по-детски. Запустив язык в верхную часть складки, Вадим впервые за долгое время насладился моральным высвобождением от чувства, тяготившего его так долго, — комплекса неполноценности. Теперь он стал на шаг ближе к тем ловеласам, которые пачками снимают баб по ночным барам. Он продолжил раскрывать Люду по частям, вылизывая её складочку, где предположительно прятался клиторок.

Люда, видимо, опьянённая спонтанным сексом с едва знакомым человеком, усмотрев в прелюдии невозможность насилия, расслабилась и отдалась чувству. Возбуждение нарастало в ней, усилилось от прилившего желания вырваться из концлагеря через оральные ласки. Она уложила Марка на спину и кинулась делать ему самый жадный минет. Член Вадима в секунду превратился в обмылок, Люда, видимо, ощутив доверие, которое Вадим вселил ей, первым спустившись к оралу, теперь с благодарностью высасывала из члена все соки. Катя никогда не сосала так, ничего подобного Вадим не испытывал. Его как-будто засосало в вакуумную помпу, страшно стало за член и яички. Так жадно его не тягали, без зубов, только ртом и губами, языком и руками. Люда вытянула член в стройные двадцать сантиметров, что убедительно подтвердила опять же по-русски:

— Такой большой!

Вадим потянулся за презервативом. Ещё пару мгновений на раскатывание тонкого латекса по стволу, и вот Люда запрыгивает на него сверху, насаживается влагалищем и, раскачиваясь на кончике, постепенно опускается на член, сползает по нему, растягивая проникновение. Бесконечно долго опускается, пока Вадим не притягивает её за бёдра, сводя лобки вместе. Его язык так же нежно находит соски. Люда, не привыкшая к подобным ласками, встречает рот любовника-иностранца с пониманием этнических различий. Теперь она понимает почему все девушки, уехавшие за границу, в таком восторге от своих заграничных мужей. Они действительно не такие! Нежные, интеллигентные, любвеобильные. Ощущение это сливается с желанием принадлежать. Он слишком молод, у неё есть ребёнок — эти два факта сильно беспокоят её. Она хочет зацепить Марка хорошенько, чтобы другие