Весенняя авантюра

назад она еще не знала, что так будет... Она, кстати, пыталась рассказать Гоше, что я силой затащил ее сюда — но Гоша так и не понял, как это получилось:)

... В общем, наши фантазии из повести «Фотосессия» (см. по ссылке «читать другие рассказы этого автора») вдруг стали обретать реальность... Я и не предполагал, что так будет. Она, голая, распахнула Гоше свои гениталии, а он принялся рисовать на них. Киска ее была влажной, это было видно невооруженным глазом... бутончик здорово вылез вперед, и когда Гоша касался его кистями, Дася вздрагивала. Она умоляюще смотрела на меня, а я смотрел ей прямо в глаза — и в это же время болтал о всякой чепухе.

Пока Гоша красил ее — голоса в коридоре уже почти утихли. Он спрашивал ее «как ощущения?», — и она закатывала глаза, не зная, как отвечать. Я догадывался, что чувствует Гоша — и сам чуть не лопался от возбуждения. О Дашке и говорить нечего; я ужасно хотел, чтобы она кончила под его кистями, — чтобы все, что мы придумали в «Фотосессии», Даша пережила наяву. Этот потрясающий момент — смесь запретной эротики, неловкости, весны, красоты и ревности — я запомню на всю жизнь. И Дашка тоже...

Но — Гоша закончил рисовать, а она так и не кончила. Это произошло позже — сейчас расскажу, как. Когда Гоша закончил красить Дасюню вокруг гениталий и побрызгал там лаком-закрепителем, почти все уже разошлись, — а он еще минут пять паковал краски. Даше надо было посидеть еще немного с раздвинутыми ногами — чтоб все подсохло. Так что мы уходили, наверно, последними.

Гоша тронул пальцем Дашкин лобок — краска высохла, не мазалась, — и мы пошли в комнату. Там уже никого не было. Дашка растерянно застыла на месте, потом — взялась искать одежду, одеваться... А я глянул в окно — и увидел, как прямо на улице голые и раскрашенные модели фоткаются, веселятся, красуются и т. д. Две-три были в куртках и брюках, только разноцветные рожицы торчали, остальные — голые. Я крикнул: «Даш, не смей одеваться!», и мы поволокли ее, голую, на улицу. Она и охнуть не успела — я только похватал ее тряпки (потом оказалось, конечно, что половину забыл).

Нас провожали странными взглядами:) — как мы бежали на улицу: голое голубое чудо Дашка, я с ее тряпками, как с флагами, и вьючный Гоша, обвешанный сумками. Мы успели присоединиться к компании моделей — и нас тут же принялись фоткать. Дашку сразу ухватили, затащили в гущу раскрашенного девичника — с визгом и прочими девочкиными делами, — и Гоша нырнул туда же. Потом модели, обалдевшие от весны и праздничной эйфории, решили пройтись в голом-раскрашенном виде по улице. Дашка вначале тоже присоединилась к ним, и вся веселая орда зашагала вперед; но потом вдруг она повисла у меня на локте и сказала — «асфальт колет босые ноги». Я не поверил, конечно (она в свое время так прыгала босиком по колючей крымской травке, что ой-ей-ей), но остановился. Тут же вспомнил, что