Равновесие. Часть 2

работать над ним, все время заставляя талибов стрелять в меня. Я снял бронежилет, чтобы прикрыть Тайри для его защиты. За оставшуюся часть боя я был ранен еще трижды. Я ослабел от потери крови и знал, что вот-вот умру.

— Единственное, о чем я сожалел, так это о том, что не сдержу своего обещания Морган и не смогу спасти Тайри. Представьте себе, я прошел путь от сопливого мальчишки, помешанного на пьянстве и крушении «корветов», до того, чтобы на самом деле заботиться о черном парне из гетто, который был моим братом-морским пехотинцем. Парне, на которого в прошлой жизни я бы никогда дважды не взглянул.

— Я продолжал пытаться оставаться начеку и сражаться, когда вокруг меня свистели пули. Я начал думать, что просто хочу, чтобы это прекратилось. Затем я услышал, как инструктор в моей голове говорит мне просто сделать еще один шаг. Поэтому я продолжал делать все возможное, чтобы выжить и спасти своих друзей.

— По какой-то причине талибы начали атаковать меня, и я стрелял в них, пока не потерял сознание. Когда очнулся, меня лечили в базовом госпитале, стабилизировали, чтобы отправить в Штаты. Мне сказали, что когда прибыли боевые вертолеты, талибы предприняли последнюю попытку добраться до нас, поэтому решили атаковать. Рядом со мной и Тайри лежало около двадцати тел, когда к нам пришла подмога.

— Мне дали военно-морской крест за то, что случилось в тот день, но для меня было важно то, что Тайри и все другие ребята, которых я лечил, вернулись домой. — Джон улыбнулся.

— Когда я вернулся домой, меня лечили в Бетесде, и Морган влетела в мою палату с криком: «Ты вернулся!»

— Все что я мог сделать, это обнять ее и сказать, как сильно ее люблю. Мне было трудно перестроиться. Между физиотерапией, растущей зависимостью от болеутоляющих и посттравматическим стрессовым расстройством я вернулся к множеству вредных привычек.

— Морган, наконец, вернула меня в реальность и сказала, что я должен измениться. Мысли о потере моего ангела было достаточно, чтобы я снова сосредоточился. Это было нелегко, и у меня было много неудач, но я, наконец, все осознал и с нетерпением ждал начала семьи с Морган.

— Она проходила ежегодный осмотр, когда ее врач заметил некоторые показания, которые его обеспокоили. Они провели дальнейшие анализы и обнаружили у нее рак поджелудочной железы. Не успели мы начать лечение химиотерапией, как она уже лежала на смертном одре.

— Я умолял ее остаться со мной, когда она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: «Ты должен отпустить меня».

Слезы, текущие по щекам Джона Дюпре, начали пропитывать его рубашку.

— Вы хотите знать, в какой день она умерла? Было четвертое июля.

С этими словами он начал рыдать перед безмолвным залом суда. Барбара плакала вместе с ним, наблюдая, как его тело сотрясается от воспоминаний о потере. Через минуту судья предложил сделать небольшой перерыв. Когда все вернулись, Джона отпустили со свидетельского места, и он