Мила

как же тогда любовь, у? — улыбаясь посмотрела на меня дочь.

— Любовь, это не влюблённость. Влюблённость проходит, человек пресыщается ей и становится не интересно. А любовь это чувство, которое появляется со временем.

— А у тебя с мамой любовь или вы уже пресытились? — ехидненько спросила она.

— Ты знаешь, мы с ней тебя рано на свет произвели. Она родила тебя в 18 лет, мне вообще ещё 18 лет не было. Любили друг друга, помогали, не разбежались, как это часто бывает в этом возрасте. Да и родители нам сильно помогали. Учёбу не забросили, потихоньку карьеру какую то сделали. Квартиру эту купили, у тебя своя комната есть. Не знаю, как маму, но меня моя работа устраивает. График хороший и зарплата достойная, в высокие руководители я не лезу, но и не простым работягой работаю. А мама, по моему уже привыкла пахать от зари до зари с одним скользящим выходным в неделю — усмехнулся я.

— Может поэтому вы ещё и сохранились, как семья, что не часто видитесь — вздохнула Мила.

— Не знаю, может быть, я не задумывался об этом, живём так, как можем, что на жизнь жаловаться — усмехнулся я — ты поддувало то прикрой — снова напомнил я ей.

Вот это меня и смущало в поведении дочери. Она как будто специально делала так. После душа, выходила в халатике на голое тело, на кухню и начинала красить на ногах свои когти. Она не делала это когда я был на работе, а именно в мои выходные все это происходило и я был на кухне. Я видел все её прелести в подробностях. Она сидела согнув ногу в коленке и красила ногти. Полы халатика и так длинными не были выставляя на обозрение стройные ножки дочери, а тут просто свисали на диванчик. Согнутая нога была отодвинута в сторону и было отлично видно половые губки дочери, кустик волос на бритом лобке. Накрашивая ногти, сидела, чуть ссутулившись и иногда было видно одну грудь, или сразу обе и это уже была, как игра. Я говорил — Поддувало прикрой — , а она мне отвечала — Там ничего для тебя нового или необычного нет. Не нравится, не смотри — и мило улыбаясь, хлопала ресничками, посмотрев на меня и тут же продолжала красить дольше, ещё больше наклоняясь и раздвигая ноги, чтобы подуть на ногти.

И в то же время я не уходил с кухни, мне нравилась такая игра. Мы могли с ней в это время о чем нибудь беседовать. Пить между делом пиво, общаясь.

До этого, она ещё лет с двенадцати или тринадцати приходила к нам с женой в комнату, ложилась с нами и мы вместе смотрели ящик, о чем нибудь разговаривали. А потом дочь стала приходить когда жены не было дома. Придёт в пижаме, приляжет рядом, накроется одеялом, возьмет мою руку, обхватит себя и прижмется ко мне — Пуська, ну обними же меня — игриво-жалостливо так попросит. Я её