Мила

прижимал к себе и мы молча лежали, смотрели телевизор.

Примерно год назад она пришла ко мне на диван, в своем халатике, вроде бы как обычно взяла мою руку, обняла ею себя и попросила обнять её покрепче. Я крепко прижал её к себе рукой.

— Ну не так — обиженно игривым тоном попросила дочь.

— А как? — сильнее прижимая к себе, поинтересовался я.

— Ну как маму обнимаешь — тем же тоном, ответила дочь.

— Ну я маму по разному обнимаю — усмехнулся я.

— Ну когда ты её сильно любишь, вот так меня обними.

Я прижался сам к ней и стал прижимать к себе рукой, одновременно поглаживая от животика до груди.

— Угу — довольно сказала дочь и своей рукой стала гладить мою руку. И когда моя рука оказалась у неё под грудью, Мила подвинула мою руку себе на грудь, задержала её там и тихонько попросила — Прижми меня покрепче.

И я не отказался. Прижал её крепче и мял её грудь сжимая в руке. Под тканью халата чувствовалось, что лифчика на дочери нет.

На следующие мои выходные, она так же пришла на диванчик и все повторилось. Потом она стала просить погладить её по голове, ложась мне на плечо и иногда так засыпала на короткое время. Потом добавились просьбы покрепче её обнять и пожалеть, пошептать ей на ушко что нибудь нежное и ласковое.

— Хорошая моя — шептал я, обнимая дочь — Нежная, ласковая, самая лучшая девочка в мире — А она прижималась ко мне попочкой, под одеялом и сильно прижимала своей рукой мою руку к своей груди.

Потом, как бы невзначай я просунул руку под халат и уже прижимал Милу к себе и мял её голую грудь, нашёптывая ей на ушко ласковые слова. За пол года, наши игры продвинулись на новый уровень. Я уже без проблем, сразу обнимал дочь, засовывая ей руки под халатик. Она так же приходила ко мне без лифчика, но в трусиках. Я уже спокойно гладил её попку и, однажды, когда девочка попросила меня погладить её по голове, прижавшись ко мне и положив голову мне на плечо, закинув на меня одну ногу. Я чуть развернулся в её сторону и одной рукой нежно гладил по голове, а вторую руку положил на попочку, двинув полу халатика. Стал одновременно гладить и по попке, залез пальчиком под резинку трусиков и осторожно стал водить пальчиком у дырочки попки и как бы невзначай провел по дырочке, сделав круговое движение, немного поласкав.

Сердце еле сдерживал, чтобы не колотилось, ожидая реакции дочери на мою наглость, оставив пальчик на дырочке, слегка надавливая подушечкой пальца неё, но не переставая гладить дочь по голове. Она сделала вид, что уснула, вздохнув, и чуть выше закинула ногу на меня, положив свою ляжку прям мне на член, твердый как камень и зажатый трусами.

После первых приходов дочери ко мне в отсутствии жены, я стал одевать не семейные трусы, а боксёры. Которые, хоть как