Морская ракушка

скрежета зубы, потом поднял свой суровый взгляд, вздёрнул кверху одну бровь и едва заметно улыбнулся.

— А ты мне нравишься! — Сказал он, — А я ведь... выпороть тебя хотел за твоё сегодняшнее поведение! Вон — и пеньку уже для попы твоей приготовил. Была бы ты пацаном, высек бы при всей команде! Но решил пожалеть...

— Меня пожалеть?..

— Да нет, команду. Как представил, что с ними со всеми будет, когда булочки твои голые увидят...

— И что же с ними такого может случиться? — Лукаво поинтересовалась гостья, демонстративно лаская пальчиком клитор.

— Ничего хорошего... С ума, наверное, сойдут! А отдать им тебя я не могу... Бунт может начаться.

— Так может... и не надо тогда вообще меня сегодня пороть?

— Да я вот думал, что надо. Но ты... Ты мне дочку мою сейчас напомнила.

— Правда? И чем же? — Изображая саму наивность, поинтересовалась бесстыжая девчонка.

— Она делала так же, как ты вот сейчас...

— Ка-а-ак? — Делано удивилась собеседница.

— Я как выпороть её соберусь за проступок какой, попу уже оголю ей... Так она её от меня прячет, все передом поворачивается, да пыпырочку свою напоказ выставляет. А она у неё хорошенькая, губки пухленькие, в самом деле створки ракушки морской напоминают... Думает, будто я засмотрюсь, отвлекусь, забудусь, да и не стану по попе её наказывать...

— И Вы что же?..

— Ну... Поначалу-то нет, этот со мной номер не проходил. Я клал её себе на колени, да шпарил по бесстыжей заднице рукой, верёвкой, линейкой деревянной, тапком... — что под руку попадёт!

— Она кричала, вырывалась, наверное? — Марина невольно запустила себе указательный палец в писю, а большим продолжила охаживать розовую горошинку клитора.

— Ещё как! Но я её не выпускал, драл ей попку, пока как следует не зарумянится... Да-а-а... Так поначалу и было...

— А что потом?

— А потом... Потом она выросла — вот что было потом... Эх-эх-эх... Где-то сейчас моя девочка?..

— Скучаете по ней, да?..

— Так! Всё! Хватит!!! Здесь я капитан, и только я задаю здесь вопросы!

Пират явно не хотел развивать эту тему. Впрочем, никаких откровений Марине и не требовалось. Непонятным образом в её сознании всплывали всё новые воспоминания. Они проносились мимолётными картинками и яркими вспышками, хаотически сменяя друг друга.

То перед глазами возникала сцена «допроса» той самой принцессы из книги. Она лежала на спине на этой самой кровати полностью покрытая грузным телом пирата, только её стройные белые ножки были вскинуты вверх и мерно раскачивались в такт его грубым и резким толчкам. Он долго и жёстко пытал её маленькую киску своим здоровенным членом, и никто не мог прийти ей на помощь. У принцессы уже не было сил даже на то, чтобы кричать, всё, что вырывалось у неё из груди — это сдавленные приглушённые стоны...

То вдруг Марина сама оказывалась в образе девушки, которую пират называл своей дочкой. Она лежала поперёк отцовских коленей и смиренно впитывала голой и уже изрядно порозовевшей попкой папины «уроки хороших манер».