Собеседование

могла переварить услышанное. Мама, теща, зятек, дочь... бляди... клубок и все ебуться! Я пыталась это переварить, но не получалось. Как такое возможно?
Электричка пролетела и в комнате установилась тишина. Зять замолчал, закончив свою оправдательную речь и свалив все на бедную Машу, молчала и Елена Эдуардовна, обдумывая услышанное.

— Значит так, дорогой мой зятек, — закинув ногу на ногу и покачивая острым мыском красной туфельки, наконец произнесла она — допустим сейчас я тебе поверила, но с Машкой я обязательно поговорю и если это была не она...

Елена Эдуардовна закрутила вокруг себя головой что-то ища и найдя подняла из кучки рассыпавшихся карандашей канцелярские ножницы.

— Так вот Коленька, если это окажется не моя Машка, я тебе собственноручно сделаю обрезание... под самый корешок! — и для большей убедительности пощелкала ножницами перед носом мужчины — Ты понял меня зятек? И поверь мне я это сделаю! Веришь?

Коленька, как-то подобрался и вжавшись в спинку стула непроизвольно прикрыл руками свое хозяйство.

— Да, да-да, конечно — прикинувшись китайским болванчиком, быстро закивал головой зятек.

— Не дакай, сколько раз тебе повторять, на мямли — властно, но уже мягче произнесла женщина — и еще ножницы выберу потупее. Так я не поняла, ты понял или нет? Не слышу?
— Я понял вас Мама, — на этот раз уже более уверенно произнес мужчина, — я все понял мама!

— Вот и умничка!

В комнате в очередной раз воцарилась тишина. Коленька, прикрывая руками свое сокровище, боясь пошевелиться, замер на стуле. Елена Эдуардовна, сев на край стола и оперевшись об него ладонями о чем-то задумалась, тихо продолжая болтать острыми кончиками своих туфелек. Взгляд ее застыл на приоткрытом окне, а губки растянулись в загадочной улыбке Мона Лизы. И только перестук колес и рев железного зверя вновь вернули любовников к жизни.

— Подай мне сигареты, — встрепенулся рыжеволосый шедевр.

Мужчина, от неожиданности встрепенулся и как на пружине подскочил и запутавшись в брюках, которые до сих пор опутывали его ноги, чуть не грохнулся на пол. Елена Эдуардовна хмыкнула и тяжело вздохнула. Коленька, удержавшись, подхватил пачку сигарет с зажигалкой с соседнего стола, и походкой японской гейши, засеменил к теще.
— Вот Елена Эдуардовна, держите.

— Ох и за что только моя Машка полюбила тебя, недоразумение? Отрежу и вообще любить будет тебя не за что! Кобель! — и приподняв ножницы опять ими щелкнула.

Мужчина попятился.

— Не бойся, — ухмыльнулась Елена, — мне твой хуек еще пригодится.

И легким движением руки стряхнула ножницы с пальцев, которые со звоном упали к ногам мужчины.

— И закажи счет на канцтовары. Все ножницы ни к черту, тупые. Дашь мне я подпишу и отдашь Людке в оплату. — подцепляя красными коготками сигарету из пачки произнесла женщина.

— А Людка хороша! Правда ведь хороша? И не скажешь, что мать двоих детей? Вдул бы ей зятек? Вдул бы, по глазам вижу, как на ее сиськи облизываешься. Как кот на сметану. И нога под ней ничего. Она мне сразу понравилась. И не дура! — сладким задушевным голосом произнесла