Похороны бабушки

пошла, искать ее.

— Все нормально, а теперь вы обе — мать и дочка — сядьте возле меня, — скомандовала «тетушка».

Мама, все еще не решаясь, поднять взгляд села рядом с Гитой, которая начала раздевать меня. Когда я осталась совсем голая, она нежно поглаживать все мои чувствительные местечки. И тут я заметила, что мама украдкой смотрит на мое тело — она впервые видела меня обнаженной после того, как я из угловатой девушки-подростка превратилась в молодую женщину.

— Дорогуша, разве тебе не хочется увидеть какая у тебя красивая дочь? — спросила ее «тетушка».

Мама наконец-то смогла посмотреть мне в глаза, но ничего не сказала. Однако я увидела, в ее взгляде гордость — ей было приятно, что ее дочь выросла красавицей.

— Давай вместе посмотрим на нее, — сказала Гита маме, стаскивая с нее простыню, которой та прикрывалась.

Я поднялась с кровати и встала посреди комнат, а они сидели передо мной, причем Гита пощипывала мамины набухшие соски. Осмелев, мама просто пожирала меня глазами.

— Милая моя, а что тебе больше всего нравится в дочери, — спросила «тетушка» маму.

— Ну: ну: та штучка, ниже живота, — она замялась с ответом.

— Нет, как мы это называем.

— Пися.

— Хорошо, а ты заметила, что у нее там нет ни одного волоска.

— Да, мне это так нравится.

— А почему ты сделала это, дорогуша? — поинтересовалась у меня Гита.

Я поняла, что совершенно не нужно отвечать, что это «тетушка» побрила меня:

— Я только вчера побрилась, хотя привыкла делать это каждые две недели.

— Но почему? — удивленно воскликнула мама.

— Таково правила в нашем общежитии, в качестве профилактики кожных заболеваний все девушки должны брить лобок и подмышки.

Немного похоже на правду.

— Разве тебе не хочется потрогать ее миленькую щелочку? — опять спросила Гита маму.

Мама промолчала, но «тетушка» жестом сказала мне встать рядом с ними, и когда я так сделала, она положила дрожащую мамину руку мне на лобок.

— Ну,... как?

— Гладко, как мрамор! — воскликнула мама.

— Тогда поцелуй ее, поцелуй, — Гита нагнула ее лицо к моей промежности.

— Ты так приятно там пахнешь. Молодец — следишь за собой, — сказала мама, сделав глубокий вдох. — Но боюсь, что теперь так просто от тебя не отстану.

— Хорошо, а теперь лапочка повернись и покажи нам свою попку, — велела Гита.

— Нравится? — обратилась Гита к маме, когда я выпятила ягодицы прямо им в лицо.

— Конечно. Я обожаю ее тело, ведь это моя дочь. Разве может быть иначе?

Раз так, то почему бы вам обеим не заняться сейчас любовью, прямо у меня на глазах. Вы, разумеется, сможете попрактиковаться дома. Но я хочу сейчас увидеть, как вы любите, друг друга, — «тетушка» хитро улыбнулась.

Больше не было матери и дочери, стесняющихся собственной наготы — мы обнялись, и мама, приподняла свои большие сиси и предложила их мне. Я тут же принялась сосать ее груди, но в этот раз не ради молока, а чтобы доставить ей удовольствие. И мне самой от этой мысли стало так хорошо. Потом я прижалась