Последняя ночь Самайна

выгнув спину, как кошка, сбросила с себя платье ...и шелковые розовые трусики, обнажив стройные красивые ноги и полные тугие ягодицы. Най сжала их пальцами, слегка покалывая своими длинными ногтями, и стала целовать атласную кожу на внутренней стороне ее загорелых бедер, поднимаясь все выше и выше и жадно вдыхая мускусный аромат возбужденного лона, пока, наконец, не коснулась пылающими губами ее паха, и на ее лицо не закапала теплая густая слизь.

Ундина извивалась и выла от сладострастия, но Най этого было мало. Она покрывала лижущими поцелуями ее взмокшие срамные губы и клитор, розовые полушария и внутреннюю поверхность ягодиц, поглаживая ладонями мягкий живот; она похотливо и в то же время нежно прижималась лицом, шеей и грудью к ее пышному заду и влажному лону, а потом, смазав вагинальными выделениями свой твердый сосок, легко ввела его в коричневатый ободок анального отверстия, чтобы ощутить судорожные пульсирующие сжатия, от которых по телу пробегали мурашки, и замирало дыхание.

И вдруг сквозь густой туман наслаждения, застилавший ее разум, Ундина почувствовала, как горячий и влажный язык Най скользнул в ее прямую кишку и устремился внутрь, а плотно сжатые пальцы тонкой руки вошли в ее упругое скользкое влагалище, словно огромный, очень твердый фаллос...

... Они давно уже потеряли счет оргазмам, каждый из которых был ярче и острее предыдущего. Теперь Най лежала на полу, широко раздвинув ноги и поглаживая свою набухшую от неистовых ласк грудь, и непрерывно стонала. Ее тело блестело от пота и было покрыто синяками и тонкими длинными царапинами. А Ундина, усевшись на нее верхом, вводила в ее раскрытое влагалище толстую восковую свечу с закругленным оплавленным концом. Второй такой же свечой она совершала возвратно-поступательные движения в заднем проходе сестры.

Их тела медленно и плавно двигались в одном тягучем ритме. Най положила ладонь на живот подруги и стала щекотать ее сильно возбужденный клитор. Через несколько минут красивое тело Ундины изогнулось в сладкой судороге, а облепленное волосами лицо исказил дикий оскал; ее блестящие белые зубы были плотно сжаты, из уголка рта струилась слюна.

Благодаря ее резким порывистым движениям импровизированный фаллос вошел в тело Най так глубоко, как только это было возможно, затронув самые потаенные родники наслаждения; пушистый и влажный лобок сильно терся об ее увеличившийся клитор, а обезумевшие руки грубо, неистово мяли ее груди.

Будто издалека, она вдруг услышала чей-то протяжный вопль, переливавшийся вместе со все нарастающими волнами того бескрайнего бушующего океана, в который она превратилась. Казалось, что этот стон никогда не оборвется в бездну тишины, рассыпаясь повсюду долгим эхом, просторным и звонким, как веселый ливень в середине лета.

Высоко в небе, словно громадное всевидящее око, сияла полная луна. Ночь достигла своего апогея и безраздельно царила на спящей Земле, похожей на околдованную принцессу в объятиях черного некроманта.

Больше всего на свете любила Най этот час, час абсолютной тьмы и непроницаемой тишины. Она осталась с ночью один на один и по