Наша любимая Пупсик

день всё пошло по заведённому порядку... зарядка, душ, завтрак. Теперь мама послушно ела свой «вискас». Потом началась уборка нижнего этажа. И всё время мама твердила... «Я вещь госпожи Натальи и госпожи Марины!» Надоело нам это до... до... опиздинения, но тренировка рабыни — дело долгое и трудное, тут всё важно. Мы внимательно следили за её работой и беспощадно наказывали каждый огрех. Кроме этого, мы по желанию заставляли рабыню вылизывать нас или становиться раком, трахая и в пизду, и жопу. Вечером я привязала маму к кровати и достала спрятанный набор.

— Вот, шлюха, — сказала я, разворачивая пакет. — Отныне твоя красота будет почти совершенной. Приготовься, сучка, будет немного больно.

Я проколола оба соска и вставила небольшие колечки. Потом проколола половые губы и вставила четыре колечка поменьше. Кольца на груди я соединила цепочкой, а к одному из колечек внизу я прикрепила ...колокольчик, а к другому — жетон на цепочке, на котором было написано... «Частная собственность. Принадлежит...» — и наши инициалы.

— Каково? — спросила я сестру.

— Супер! — прокомментировала она. — Слушай, я себе так же хочу!

— С ума сошла?!! — изумилась я. — Остынь!!

— Да не на грудь, дура, — сказала Натка, — сюда!

— Знаешь, — осторожно сказала я, — давай немного подождём, посмотрим, а потом решим.

— Ну давай, — нехотя согласилась сестрёнка.

На этом мы остановились. Ещё раз оттрахав мамульку, мы отвели её в клетку.

4

Прошло полтора месяца. Мы видели, что постепенно мама привыкает к своему рабскому положению. Срыв был всего раз, когда она, среагировав на одно замечание Наташи, вдруг бросив пылесос, накинулась на нас с кулаками, что-то бессвязно выкрикивая. Мы дождались, пока приступ пройдёт, потом связали её, беспощадно выпороли, задав, наверно, самую жестокую порку, а потом на двое суток засунули в клетку, в одну из половинок. Мы заранее провели к клетке динамик и включили магнитофон, поставленный на повтор, и все двое суток звучал голос, безостановочно бубнивший... «Я вещь госпожи Натальи и госпожи Марины. Я вещь госпожи Натальи и госпожи Марины. Я вещь...» А сами уехали отдыхать на озеро, прихватив подруг из «математического кружка». Когда мы вернулись, мама была в полубессознательном состоянии. Нам пришлось долго приводить её чувство, так как от скорченного положения она затекла, да и голос из динамика её почти достал.

Видимо, это и был перелом. С тех пор ни одного срыва не было, мама навсегда усвоила, что является нашей вещью, и отныне так себя и воспринимала. Из клетки мы переселили её в конуру за домом, она там и спала, и ела, а по нужде ходила в угол двора, где мы ей отвели специальное место. Вся работа по дому и саду была на маме, мы только отдавали приказы, проверяли ход работы и исполнение, хвалили и наказывали. Ну и, естественно, трахали в любом месте и в любое время, когда нам было угодно. Решился и вопрос с именем. Долго спорили, ругались, наконец, сошлись на имени Пупсик. Рабыня, когда мы сообщили ей