Наша любимая Пупсик

уборные будет убирать? Я, что ли? Давай принимайся, и чтобы всё блестело! А то заставлю языком полировать! Стой, я тебе кое-что подарю.

Эту штучку я купила в сексшопе в последний момент, представив как будет забавно выглядеть у мамы в заднице. Я подошла и вставила маме в анус конский хвост. Сестра расхохоталась, мама покраснела, но ничего сделать не посмела, прекрасно помня, чем это ей грозит. А возражать с кляпом во рту несколько затруднительно.

— Чего стала?! — от души стеганула я её по ляжкам так полюбившимся мне хлыстом. — За работу!

Это было забавно наблюдать, как рабыня драит ванные, а сзади колыхается хвост. Нам это зрелище настолько понравилось, что мы решили, что отныне хвост будет её непременной принадлежностью. Я сходила, проверила работу в подвале, потом сделала несколько бутербродов и отнесла с бутылкой воды Натке. Надо было видеть, как смотрела на нас мама, вторые сутки ничего не евшая, но мы были непреклонны... отныне её пища «вискас» и тому подобное, не хочет — её дело. Когда всё было вымыто, очищено и надраено, мы решили сделать небольшой перерыв, и повели рабыню на кухню. Там мама стала готовить обед, от запахов еды её мутило, но я не зря засунула ей в рот кляп. Я спросила...

— Так будешь «вискас»?

Мама была такая изголодавшая, что готова была есть что угодно. Она с жадностью накинулась на кошачий корм и даже вылизала миску. На закуску мы заставили её вылизать свои киски, боясь наказания, мама очень старалась и тщательно вылизывала каждую складочку, а потом и анус. Однако мы нашли, что делала она это не очень хорошо, недостаточно старалась, и всыпали. После этого мама вернулась к приготовлению обеда.

Работяги всё-таки управились к вечеру с работой. Я осмотрела их работу... стены в три кирпича, металлическая дверь, и заплатила обещанную тысячу баксов. Довольные мужики погрузились в машину и укатили, а мы с Наташкой вздохнули свободно... снова никого постороннего, дом полностью в нашем распоряжении. Мы привели маму в подвал и сказали...

— Видишь, здесь работали, но убрали плохо. Ты должна всё вымыть и выдраить. Начинай, сучка.

Не забыв поцеловать нам ноги, рабыня приступила к работе. Голая, с кандалами на руках и ногах, хвостом в заднице, обритая наголо, с исполосованными спиной и жопой, мама выглядела самой настоящей невольницей. Но мы не обольщались, она ещё была не до конца сломленной, судя по тем взглядам, которые она на нас кидала, когда думала, что мы не видим. Над ней ещё надо было работать и работать. Прикованная длинной цепью к трубе над потолком, чтобы могла двигаться, наша рабыня вылизывала каждый уголок подвала, когда надо было, она нас звала и мы её переводили на новое место. И каждый раз она целовала нам ноги.

Тем временем мы разломали ящик, который привезли утром. Там оказалась железная клетка, сделанная по нашим размерам. В ней можно было лежать, согнувшись в три погибели — сидеть, но если