Невинная душа. Часть 3

чересчур острого удовольствия, которое порождало в ней это непристойное касание, но в тоже время, давая понять, как это приятно, прижимаясь крепче ягодицами к лобку любовницы. Не отрываясь от губ дружницы, она заскулила:

— Подружка милая, пожалей меня.

— Что ж здесь такого, — жгуче шептала распутница, — это ж шалости всего лишь девичьи, что же две милушки и погладить друг дружку не смеют. Какой в том грех.

— Как же сладко, это, милая, губки твои сахарные, еби ж меня.

Василисица толкнула подругу вперед, так чтобы она уперлась руками в дверь, а сама встала на колени перед выставленным крепким задом наперсницы. Она схватилась за край сарафана и плавно, наслаждаясь предвкушением и открывающимся видом, стала приподнимать его вместе с нательной рубашкой, все больше и больше оголяя бледно-белые женские ножки, пока не открыла пожирающему в вожделении взору зрелый арбуз седалища, расколотый посредине глубокой трещиной.

Девушка положила теплые вспотевшие ладошки на дородные половинки ягодиц и слегка развела их в стороны, открывая чуть опушенный коричневый глазок. Не смутившись небольшим запахом не подмытого тела, шалунья приникла полуоткрытыми пухлыми губами к срамной дырочке и тут же ее скользкий язык, выскочив на свободу, принялся ввинчиваться в глубину заднего прохода, щекоча деликатное место подруги. Оносьица заохала от проказ вертлявой змейки языка, высекающей искры неконтролируемого удовольствия у нее под хвостом, и еще больше выставила свой роскошный зад, предоставляя алчным устам полную свободу действий. Ее распаленная любовница ни на секунду не останавливалась и снова и снова жадно облизывала пульсирующий анус, постепенно расширяя поле охвата в сторону намокшей теплым соком мохнатой щелки влагалища.

Красная вонючая щель, прикрытая с краев длинными светлыми волосами, по которым стекали небольшие капельки слизкой росы, манила неугомонный рот Василицы словно плотоядный цветок подкарауливающий несчастную мушку. Она облизала теплые бедра подруги, сделала несколько кругов вокруг притягательного плода, соблазнительно приоткрывшего свои створки, прошлась над самым его входом, вдыхая черемуховый аромат, запутавшийся в лобковых курчашках, и наконец, опустилась вниз, присасываясь к влажному жаркому бутону, как будто хотела втянуть его весь пылкими устами.

Не отрывая рта от поливавшего его потоками женского нектара, влагалища, молодая ведьма вставила сначала один, а затем прибавила к нему еще один пальчик в задний проход любовницы, принявшись ритмично долбить одну ее дырочку напористым язычком, а другую рукой. Оносьица уже не контролировала себя, она яростно рычала и скребла в исступлении сдирая в кровь ногти по деревянной поверхности двери за которую держалась, балансируя на краю накатывающей волны оргазма. Впрочем, под натиском ласк искусной в распутстве подруги она очень скоро сорвалась вниз. Она бурно кончила, кляня дрянную наперсницу, которая соблазнила ее.

— Пойдем на сеновал, я хочу тебя всю, — произнесла Василисица, целуя девушку губами, которые все еще были перепачканы ее же собственными обильными выделениями.

— Сюта, — томно шептала крестьянка, — погубишь ты меня совсем... давай же, идем, я тоже хочу твою булочку съесть.

Девушки, взявшись за руки, легкими шагами выпорхнули из сеней в дверь,