Неприкасаемая

ней было прекрасно: мальчишечья фигура, резкий голос, мозг. Я безумно хотела с ней дружить, но схема «тушь-журнал» с ней бы вряд ли сработала. Вероника предпочитала жидкую валюту.

Именно благодаря увлеченностью ею, я наконец поняла, что же именно не так с Кевином: мне решительно не нравились лица мужского пола. Вообще. Хотя у них я пользовалась успехом: природа меня не обошла, и женственности мне не занимать. С годами к ней добавилась ухоженность, уловки хитрой женщины, и наивные мужчины до сих пор периодически появляются с вялыми предложениями в поле моего зрения.

С Вероникой ничего не вышло, да я и не пыталась: все же, из нас двоих что-то сделать пришлось бы именно ей. Я чувствовала, что привлекаю ее, что между нами в редкие моменты общения воздух становился плотным, хоть режь. Но никто ни на что не решился. Однажды она напилась в загородной поездке и кричала, что она — вылитая Скарлетт О'Харра, а потом с восхищением сказала:

— Какая у тебя задница!

В глубине души я надеялась, что она продолжит беседу непристойным предложением, но ее хватило только на просьбу сопроводить в туалет, где она наглым образом подглядывала за мной в кабинке. Первый секс в туалете — это было слишком непристойно. И я сделала вид, что ничего не заметила. Хотя момент был подходящий.

Дальше мы встречались в институте — поступили обе, да еще и на бюджет. Все-таки школа для дебилов творит чудеса: в одном классе сразу две лесбиянки, да еще и с мозгами! Однажды я хотела ей признаться в тлеющих до сих пор чувствах, но не успела: она рассказала, что едет к «очень близкой подружке», и я прикусила язык.

Вобщем, между нами всегда что-то было, но никогда ничего не было. А мне так хотелось. Смирившись с недосягаемостью Вероники, я начала пробовать. Сначала это были мои гетеро-подружки, все на один раз. Никакого удовольствия и интереса. Я чувствовала, что хочу другого, мне нравились неженственные, определившиеся девушки, вроде Вероники. И вот, наконец, судьба свела меня с Викой.

Вика была классная. Старше меня на целых 7 лет. Господи, ей было 26, но мне она казалась такой взрослой и опытной. Увидев ее впервые, я подумала: ну наконец-то! Она была офигенно умна, весела, обаятельна, и похожа на мальчика. У нее была особая короткая стрижка, по которой сразу было понятно, что Вика — лесбиянка. Кстати, именно Вика просветила меня относительно того, что она, как и Вероника, является дайком. А я — фэм.

Вика получила диплом филолога, но, как она позже призналась, на филфак она пошла только потому, что там тусовались интеллектуальные лесбиянки нашего города. Я впервые пожалела о том, что перевелась на психфак медицинского.

Карьеру Вика построила на поприще алкоголя. Тогда она работала в баре, куда часто водила и поила меня за счет заведения, а теперь она перебралась в Питер, стала крутым сомелье, и возглавила какую-то сеть элитного бухла. «Питер, бабло, бухло и бабы — это все, чего