Ирина. Вторая ступенька

широко раздувались и сходились вновь — рот был забит трусиками, густо пропитанными ее собственными выделениями, что еще больше ее унижало в собственных глазах, а соответственно и возбуждало еще сильнее.

Вика откровенно наслаждалась положением своей рабыни. И то верно, часто ли встретишь стройную, красивую тридцатипятилетнюю семейную женщину, вот так ползающую у тебя в ногах, готовую беспрекословно выполнить любую твою прихоть и при этом текущую как сука.

— Ляг на спину, сука и раздвинь ноги, — обезумевшая от похоти женщина с готовностью подчинилась. Длинные ноги согнулись в коленях и призывно разошлись, открывая замечательный вид на истекающее желанием женское лоно. Вика отчетливо видела, что лежавшая перед ней женщина сильно дрожит и явно не от холода.

— Засунь свои чертовы трусики себе в пизду, тупая дырка!

Ох, как было приятно Ирине выполнять столь унизительный приказ! Она засовывала бесформенную кучу материи, бывшую когда-то предметом ее дорогого нижнего белья, в стонущее от сосущей пустоты мокрое влагалище. При этом она не отрывала покорного взора от своей госпожи, будто спрашивая: "Вот так, Госпожа? Я все правильно делаю?»

Когда тугой узел плотной материи исчез под жадно раскрывшимися половыми губками, Ирина почти кончила, но вот именно, что почти, и это сводила с ума. Больше не осталось никаких мыслей, кроме одной — мысли о грубом унизительном сношении.

— Проси меня о наказании, мразь!

— О, моя Госпожа! Прошу накажите свою непокорную рабыню! Умоляю вас, Госпожа! Я, грязная похотливая сучка, униженно прошу свою богиню преподать мне урок послушания. Делайте со мной, что только вздумается — я приму любое наказание, безусловно заслуженное моим сучьим поведением, — слова сами собой срывались с дрожащих губ женщины. Они шли откуда-то из глубины души, из раздираемого безумной любовной страстью сердца, трепещущего сердца покоренной женщины.

— Что ж, ты сама об этом попросила. Теперь ты навсегда становишься моей собственностью, моей покорной рабыней и у тебя не будет пути назад. Твое сучье мнение не будет больше никого интересовать, и я смогу сделать с тобой все, что мне заблагорассудится. Ты согласна, сука?

Что могла ответить в этот момент буквально сгорающая от похоти женщина, кроме как "ДА!»

С этого момента добропорядочная семейная женщина Ирина перестала существовать. Вместо нее родилась покорная, постоянно текущая женская безымянная самка, чей смысл жизни стал в исполнении желаний своей хозяйки.

К безумной радости безродной самки ее Госпожа снизошла до того, что удовлетворила ее самые низменные и страстные желания. Она позволила своей рабыне встань на четвереньки спиной к своей госпоже, высоко оттопырить свой зад и до упора насадиться на божественную красную туфельку всем своим распаленным до предела влагалищем и даже устроить на ней бешеную скачку.

Вновь сидя на столе и погрузив аж до щиколотки левую ножку в мокрую дырку своей рабыни, Вика принялась снимать своей любимой миникамерой окончательное и бесповоротное падение красивой женщины, пока та неистово трахала себя туфелькой своей повелительницы, поминутно испытывая незабываемые чудовищной силы оргазмы. Часто она до упора засовывала шпильку красной туфельки