Савларская сука

встречаться взглядом с Кирой. В отсветах уличных огней ее лицо блестело от соков. Это, разумеется, не могло не стать поводом для комментария.

— Че, вкусно было? Вон, перепачкалась вся.

Фиона фыркнула.

— Ну так помоги умыться.

Девушка произнесла это без напускной игривости. Сухо, спокойно, с толикой сарказма. Так, как ответила бы сама Кира на ее месте.

Прогресс по сравнению с блеянием про «госпожа офицер Кира, мэм», а ведь всего-то пара дней прошла.

Пара очень насыщенных дней. И еще более насыщенных ночей.

Кира приподняла Фиону за плечи.

— Давай сюда.

От Фио пахло, как обычно, кухней и моющим раствором. И самой Кирой.

Поцелуй был долгим. Грубоватым. В нем словно бы в миниатюре отразилось все то, что Кира хотела и могла подарить другой женщине, начиная от ласковых, обманчиво легких первых касаний и заканчивая вспышкой боли в прикушенной нижней губе. Словно бы извиняясь за такой финал, язык Киры еще прошелся по щекам, подбородку и векам девушки серией мягких, успокаивающих движений.

Фио прикрыла глаза, дыша тихо, но все еще часто. Кира легонько коснулась губами ее век, а затем, крепко обхватив за талию, приподняла и развернула на сто восемьдесят градусов, усадив между своих широко расставленных ног. Сделать это было несложно — Фио была удивительно легкой.

Шуршание упаковки лхо. Щелчок крышки, привычное ощущение ребристого колесика под пальцем. Красный огонек, на пару мгновений осветивший лица девушек. Кира глубоко вдохнула, впуская дым в свои легкие, затем поднесла сигарету к губам Фионы. Та тоже затянулась, к удовольствию Киры, не закашлявшись.

Какое-то время они молчали. Первой тишину нарушила Фио. Как обычно, задав вопрос. Как обычно, невпопад.

— А правда, что бывают такие широкие-широкие кровати, где можно и вдоль ложиться, и поперек, и как захочешь?

Кира прыснула. Быстро умолкла, вспомнив, что у Фионы был, мягко говоря, небольшой опыт знакомства с кроватями, отличными от многоярусных узких коек.

— Правда.

— А ты на таких спала?

— Да.

— Не одна, небось?

— Риторический вопрос.

— Какой-какой?

— Глупый.

Фиона приумолкла. Кира поглаживала ее руки, зная, что скоро придет череда более активных ласк.

— Расскажи мне... Ну... Скажем, как мы на такой кровати спим. Ну, и не только спим.

Фио не была первой, кто обращался к Кире с подобной просьбой, и ту это удивляло — рассказчицей она была неважной, и там, где приходилось выходить за рамки пересказов фронтовых баек, оперировала в основном неточными цитатами из грошовых романов и писанины своего старого знакомого из отдела пропаганды. С Фионой же не прокатывал и старый прием «говорить невесть что, главное, обворожительным хрипловатым голоском, и побольше пошлостей», потому что слушательницей она была въедливой и часто перебивала Киру каверзными вопросами.

— Мы лежим...

Кира задумалась. А затем все пошло само собой. Как по нотам. Достаточно было просто вспомнить и пересказать события двухдневной давности.

— Я смотрю на тебя сверху вниз, на твои растрепанные волосы, в серые глаза. Не перестаю говорить — нежности, комплименты пополам с уговорами и даже угрозами. Слова не важны, важен тон.

Глубоко вдохнув, Фиона зажмурилась. Кира не