Поход. День 4. Часть 1

развратная у нас! Ладно, следующий.

— Паш, потрогай мне грудь, пожалуйста.

— Вот так что чувствуешь?

— Так приятно.

— А так?

— Так тоже.

— Честно-честно приятно?

— Честно-честно.

— А как приятней, как вначале или как потом?

— Как вначале лучше.

— А так?

— И так приятно.

— Ладно, какие ни есть чудные грудки, но я натрогался, давайте дальше.

— Кать, потрогай мою грудь пожалуйста.

— И как?

— Очень приятно.

— Но я же девушка!

— Ну и что, мне все равно нравится.

— А что больше нравится, когда парни или девушки трогают?

— Пожалуй девушки, — сказала Оксана, немного подумав. Она вовсе не хотела прослыть лесбиянкой, но признаваться этим мудакам, что их похотливые руки доставляют удовольствие, лишний раз не хотелось. А это казалось ей более нейтральным.

— М-м, мне тоже нравятся твои бугорки. Да не психуй ты, пусть не бугорки. Очень даже недурственно. Ладно, дальше.

— Вик, пожалуйста, потрогай мою грудь.

— А зачем мне это делать?

— Ну пожалуйста, мне очень хочется.

— Мало ли, что тебе хочется?

— Ну жалалуйста.

— Ну ладно, убедила. Уж не знаю за что тебя хвалили, грудь, как грудь. И что нравится, когда я тебя трогаю?

— Да, очень.

— И так нравится?

— Да.

— А так? — Вика сильно учипнула за сосок.

— А-а-у-а! А-а, так тоже нравится.

— Эй, а почему я так не делал?

— Так, а кто вам мешает? Она же привязана.

В результате бедную Оксану мучали еще минут пять. Щипать груди почему-то оказалось занятием весьма увлекательным. И люди, которые считали, что они сполна насытились женской грудью, нашли для себе в этом много новых удовольствий. А ведь сначала никто об этом даже не догадался!

— Ну вот, я все сделала, развяжите теперь.

— Развяжем, действительно все сделала. Время обеда кстати, будешь прислуживать нам за столом. Будешь?

— У-а-а-а, буду!

— Что будешь?

— За столом прислуживать, а-а-а.

— И мне будешь?

— Да, Катя, и тебе буду прислуживать, у-у-у.

— А если мне не понравится, как ты мне прислуживаешь?

— Ты, ты, ты, у-а-а, ты наказать меня сможешь.

— А как я наказать тебя смогу?

— Как захочешь, а-а-а.

— Ну давай, тогда развяжем.

Боже, как унизительно! Столько позора на ее долю еще не приходилось. Просить всех грязными руками трогать ее любимые грудки! Да еще уверять, что это кому-то может быть приятно! Но стоять привязанной у дерева пару часов в одних трусиках — тоже ничего хорошего. Да еще неизвестно, сколько это могло продолжаться. Лучше уж собрать волю в кулак и сказать все это сразу. А как задергали-то, а? Болит же все! Нет, это правда, что она чуть не кончила, но попробовал бы кто-то другой не кончить на ее месте! Еще не факт, что получилось бы. Но если бы все увидели от чего она кончает, мама! Такой позор потом уже точно ничем не смоешь. Сдержалась, молодец.

Но разве потом стало на много лучше? Прислуживать этим тварям в одних трусиках! И ведь гоняют же с поручениями, кому чаю долей, кому каши доложи. Хорошо