Два месяца в Берлине

сновидений.

С работами Мэгги я познакомилась только через неделю. Все эти дни прошли в том, что я называю «притиранию к новому месту». Это касалась не только квартиры и моей соседки, но и университета, и слушателей, да и города в целом. Нужно было узнать все тропки, все магазинчики и кафе в округе. Так что сразу после занятий я отправлялась бродить по округе. К пятнице я себя чувствовала уже вполне уверенно. Мэгги честно исполняла наш уговор, каждый вечер принося сумку с продуктами. Я же в свою очередь старалась поразить её своим кулинарным мастерством.

В тот вечер ужинать мы сели рано. Баранина под клюквенным соусом прекрасно пошла под бутылочку бордо. А потом еще бутылочка уже под задушевный трёп.

— Ты, кстати, обещала показать мне свои работы и так и не выполнила обещания. — я с укором посмотрела на Мэг.

— Не вопрос, — она с готовностью кивнула, — только я тебя должна предупредить что... Впрочем, это не важно. Сама все увидишь.

Мастерская Мэгги впечатляла. Не размерами — она была не больше первой комнаты, не беспорядком — я не первый раз в мастерской художника и для них это нормально, но работами. Все работы Мэгги, большие и маленькие, выполненные в разных техниках, на разных поверхностях изображали одно — член. Пенис, член, фаллос. В разных ракурсах, в разных состояниях, разных цветов и размеров. Я стояла посреди мастерской и меня окружали сотни мужских пенисов.

— Вот же,... ! — сказать что я была в шоке значит не сказать ничего. Я ошарашено посмотрела на Мэг. Она стояла посреди этого леса рисованных фаллосов и, с не скрываемым удовольствием, рассматривала мою вытянувшуюся физиономию.

— Впечатляет, правда? — в голосе её слышалась неподдельная гордость творца.

— Для женщины утверждающей, что она ненавидит мужчин, это более чем... странно.

— Наличие этого, — Мэг небрежно ткнула пальцем в первую попавшуюся картину, — еще не делает мужчину мужчиной.

Я прошла вкруг по мастерской. Первый шок прошел и я уже стала смотреть на произведения Мэг глазами галлериста.

— И что, это покупают?

— Ты не поверишь. Не эту банальщину конечно, — она небрежно кивнула на кусок оргалита, на котором, в стиле банок супа Уорхола, были изображены степени мужского возбуждения. — Кое что удается выставлять и даже продавать. А чему ты удивляешься? В наше время, когда за картинами нарисованными пенисом или цветными отпечатками вагин выстраивается очередь, это не так уж экстравагантно.

— А откуда, позволь полюбопытствовать, ты натуру берешь?

— Что, зудит у тебя? — Мэг несильно хлопнула меня пониже спины, — Мы в Берлине, детка, одном из центров мировой порно-индустрии. Здесь есть такие интересные места. — Она закатила глаза. — Будешь себя хорошо вести я тебя отведу в парочку.

— Но это, это все фигня, — она пьяно хихикнула, — пойдем, я покажу тебе одну штуку.

Что-то в её голосе заставило меня напрячься. Что-то такое как будто то, что она собиралась мне показать, вызывало в ней не только гордость художника, который стремиться представить свое творение публике, но и что-то