Купаясь в нежности запретных наслаждений

уху.

Она легонько стукнула его кулачком в бок. Потом прижалась к нему всем телом.

— Я рада, что мы встретились. Ты чудесный. Не пропадай, пожалуйста. А то я умру.

— Эх, где наша не пропадала!

— Ты все дурачишься, лис... Ну, все — пока! Звони!

Она побежала к дверям подъезда, потом обернулась, замерла на мгновенье, и бросилась назад. Приподнялась на цыпочки, обхватила его голову двумя руками, и сочно поцеловала в губы.

— Люблю тебя, — прошептала она. И побежала обратно, алой молнией скрывшись в подъезде...

Елисей не слышал, как хлопнула дверь, закрывшись за ней, не видел, как вскоре загорелось окно на одном из этажей — он стоял посреди чужого двора расхристанный и счастливый. «Люблю тебя... Люблю тебя... Люблю тебя», бесконечно звучал ее голос в голове до тех пор, пока слова ни потеряли всякий смысл...

Он не помнил, как добрался до дома — всю дорогу он писал ей СМСки — одну жарче другой — и она отвечала ему. Теперь ее ответы не напоминали те бесполые сообщения, которыми они раньше обменивались в сети. Она хотела его — это чувствовалось в каждом слове.

Дома уже все спали (кроме любимой собаки), и прежде, чем выгулять ее перед сном, Елисей забежал в ванную, и разрядился в мгновение ока — больше сдерживаться у него не было сил.

Уже на улице, пока пес исследовал окружающее пространство, они, наконец, пожелали друг другу спокойной ночи:

«Сладких снов, мой лисенок!»

«И тебе, малыш!»...