Черная Роза

А зря. Есть у Рахманинова такой этюд. Выходит на сцену конферансье и объявляет: «Рахманинов. Романс. «Сомнение»: «А тому ли я дала?».

Смех покрывал последние слова рассказчика, и тут даже самый последний тугодум догадывался, что его в очередной раз разыграли.

Но, как говорил классик, «и на старуху бывает проруха», что однажды и случилось с нашим Дон-Жуаном. Как-то вызвал его к себе директор нашего завода и сказал:

— Как наказала мне цыганка, ехать вам, Михаил Николаевич, в стольный град Киев. Будете там месяц стажироваться в качестве начальника Гражданской обороны завода вместо меня. Я уже вырос из этих штанишек, чтобы в солдатики играть.

— А почему я? — еле вымолвил Михаил.

— Вы — инженер по ГО. Вам и карты в руки. Сами подучитесь, а там и нас, грешных, гляди, тоже кое-чему научите. Так что с богом...

Одним словом, на следующий день укатил Михаил в Киев, а через месяц приехал бодрый и веселый, полный новых впечатлений.

— Никак китаянку трахнул?! — пошутил прежний тугодум, который до сих пор сомневался в геометрии женского сокровища в трусах.

— Бери выше. Негритянку...

— А у нее тоже поперек? — не отступал тугодум.

— Почему поперек? У негритянок — ромбиком...

— Как это ромбиком? — не понял тугодум.

— А так! — сложил пальцы «Казанова».

— Да брось ты! — не верили коллеги, а сами еще теснее окружили Михаила в надежде услышать новую байку на любовном фронте «Казановы».

— Что? Любопытство распирает? — усмехнулся в усы Михаил, обводя нас испытующим взглядом.

— Еще бы! И все же. Если у китаянок — поперек, то у негритянок — как? — не унимался тот малый, который подвергал все сомнению.

Михаил закурил и невозмутимо произнес:

— С этим делом у всех баб одинаково. Вот только работают они этим делом по-разному...

— Все зависит от темперамента, — поддакнул кто-то.

— Верно. Это уже ближе к истине. Но если вас интересует мой киевский роман с негритянкой, то извольте.

И тут Михаил рассказал нам свою историю. Приехав в Киев, он прибыл к своему начальству, которое распорядилось поместить его в одной из заводских гостиниц. Там было гораздо дешевле, да и режим не очень строгий. Если за девочку, приведенную в номер, надо было дополнительно отстегивать дежурной по этажу, то здесь сами дежурные были не прочь переспать с любым постояльцем, лишь бы было хорошо уплачено. Но Михаил, как примерный ученик, следуя примеру Ломоносова, решил основательно грызть гранит науки и не отягощать себя излишними романами. Симпатичные дамочки, которые приезжали сюда с целью тоже подучиться, откровенно строили ему «глазки», но он не обращал на них никакого внимания, отчего те, обозвав его дураком, вскоре отстали.

Занятия проводились в одном из самых престижных киевских вузов. Как-то раз, во время обеденного перерыва, Михаил оказался за одним столом с молодой, обаятельной негритянкой. Нет, его не удивило соседство с чернокожей девушкой. С неграми он, бывало, встречался, делая наезды в Москву, но такой экземпляр он увидел впервые.

— Ну, до чего же она была черной, аж синей, — сказал Михаил.

— Наверное —