Легенда об одном минете

под невинным словом «мультики», словно тёмный омут глубины под тонким беззаботным ледком, скрывается ЛСД — препарат, о котором говорили ничуть не меньше, чем о «Дорз». Хотя он ещё не был запрещён (а кое-кто из «особо знающих людей» даже поговаривал о серьёзном научном интересе к ЛСД со стороны правительства), упоминание о нём и уж тем более его распространение в гламурно-благопристойном Лос-Анджелесе 1966 года щекотало нервы: под настроение властей и организаторов различных вечеринок как распространителя, так и употреблявшего, попавшегося им, могли оштрафовать. В лучшем случае — выгнать из клуба, посоветовав «дуть во Фриско». Салли не знала, какие правила на это счёт существуют в «Виски», поэтому, убедившись, что никому до них нет дела, также понизила голос и почти сердито спросила:

— Ты совсем спятил? А если тебя вот с этим увидят? — Она кивнула на пакетик.

Чак тихонько рассмеялся:

— Да не дрейфь, крошка. Кому тут кто нужен? Все отрываются как могут. А ты оторвёшься по-взрослому. Ну, берёшь?

— Я такое не употребляю, — заявила девушка, безуспешно стараясь придать своему голосу твёрдость, что не ускользнуло от внимания Чака.

— Малышка, — почти шёпотом проговорил он, близко-близко приближаясь к лицу Салли, — а ты знаешь, что Джима надо слушать только под «кислотой»? Ты его просто не поймёшь. Его никто не понимает. Без этого дела...

Этот миляга Чак не только знал всё на свете — он ещё был таким обаятельным и убедительным. И так точно знал, как можно уговорить... Девушка нерешительно протянула руку, и пакетик, вмиг переставший быть подозрительным, перекочевал в её ладошку.

— И как это принимать? — тихо спросила она.

— Разверни для начала, — посоветовал парень.

Девушка развернула. Перед ней оказался маленький перфорированный кусок бумаги, с виду абсолютно ничем не примечательный, кроме того, что на нём была грубо нарисована яркая картинка. Только коснувшись его, Салли ощутила влагу и поняла, что бумага была чем-то пропитана.

— А теперь просто положи на язык, — улыбнулся парень. — И — ничего больше. Добро пожаловать в путешествие, крошка...

Рэй Манзарек стукнул кулаком в старую дверь и с удивлением обнаружил, что она не заперта. Парень подождал немного, затем негромко позвал «Джим! Джииим!». Ответа не последовало. Постояв с минуту, Рэй открыл дверь и, пройдя небольшой коридор, вошёл в полутёмную комнату.

Джим Моррисон сидел перед окном спиной к двери, но даже не повернулся на стук. Рэй остановился в дверях, затем подошёл ближе. На столе перед Моррисоном были разбросаны капсулы и микротаблетки, валялись мелко нарезанные листы «промокашки». Всё это был ЛСД — во всём своём великолепии и многообразии. Сам же Джим никак не реагировал на чьё-то присутствие в комнате. В общем-то, всего этого Рэю и следовало ожидать, поэтому он даже не удивился.

«Так... И сколько же он принял? — мелькнула мысль у клавишника, пока он пододвигал стул и усаживался рядом с Джимом, почти вплотную к нему. — 350 милиграмм? 400? 600? Больше? Сколько? Есть ли у него вообще предел? А у нас?» Он вспомнил, как психовал после выступления 

---

Наблюдатели, Не порно

---

Вернуться назад