далеко впереди из зияющей темноты серую будку с надписью «ДПС» и две фигуры в светоотражающей форме. Виталик резко тормознул, съехал на обочину и выключил фары и двигатель. Только сейчас он осознал то, что выбили из его головы кураж и эйфория текущей ночи: сколько промилей алкоголя, выпитого на собственной свадьбе, плещется в его крови... Лишение прав никак не входило в его текущие планы, ну, никак... Он нервно нашарил в бардачке пачку жвачки и высыпал в рот пригоршню отдающих холодной мятой подушечек. Мята мятой, а подушечки от теста на алкоголь, если что, не спасут...
— Да, влипли! — Произнес он вслух. — Впереди пост, а я пьяный...
Лёля взглянула на него, оправляя на себе одежду. Эротический кураж покинул ее. Она посерьезнела. И тут в глазах мужа промелькнули ехидные черти. Он странно улыбнулся:
— Детка, разве ты уже закончила? Продолжай, пожалуйста! Я весь внимание. — Он повернул ключ зажигания. — Давай, поехали!
— Я не могу, Виталик, — испуганно пролепетала Лёля. — А если нас остановят? Как я буду выглядеть?
— Ты будешь выглядеть суперкруто! — проговорил он нетерпеливо. — Ну, давай же уже, делай это!
— Ты сдурел? — Лёля взвилась до неба. — Не буду — и не проси!
— Ты не поняла, дорогая! Я не прошу — я приказываю тебе. — В голосе мужа зазвенел металл. — Или ты забыла наш недавний разговор? Если что-то не нравится — он перегнулся через нее, распахивая дверцу, — давай на выход!
Лёля сидела ошарашенная, словно прилипшая к сиденью.
— Я не буду больше повторять, — сузив глаза, жестко чеканил Виталик, — что с этой минуты ты либо слушаешься меня во всем, либо отправляешься восвояси. Куда, вот, только ты пойдешь? Назад, к маме? Тогда приготовься к тому, что все столь любезные твоему сердцу кобели поселка станут целыми ночами свистеть под твоим окном. И по улице ты не сможешь пройти, подняв глаза. И кто тебя после всего замуж возьмет — даже не представляю. Может, конечно, ты всё это и заслужила. Но я бы на твоём месте пожалел хотя бы мать — она так хотела, чтоб ты была счастлива!
Лёля вздрогнула. Напоминание о матери больно зацепило ее. Мама, действительно, отчаянно радовалась тому, что Лёля нашла себе такого прекрасного, любящего, состоятельного жениха. Что, наконец, уедет из их дыры в новую, прекрасную жизнь, о которой можно было лишь мечтать. Но вся эта история подкосит ее. Нет! Лёля ватной рукой рефлекторно захлопнула дверцу.
— Вот и умница! — весело сказал Виталик. — Всё было хорошо, а станет еще лучше. Тебе же нравится, когда на тебя смотрят, когда тебя все хотят. Нравится, а? — Его охватил лёгкий истерический кураж.
«Да, — заторможенно подумала Лёля, — мне бы это понравилось. Не знаю». Щекотные мурашки побежали по телу. Чувство реальности расплылось в мареве смутной возбуждающей фантазии.
— Расслабься, киса! — Виталик гладил ее грудь и бедра, пощипывая сосочки, забираясь под юбку, снова заворачивая кверху ткань, обнажая матовую кожу. — Ты же хотела! Подразни себя! — Он ущипнул Лёлю за щёку. И этот властный,