Настоящий спартанец

в коленках, словно это он проделывал каждый день.

— Правильно, Петюнчик... молодец! — одобрил Петькины действия солдат Паша и, наклонившись над Петькой — упираясь одной рукой в матрас, другой рукой направил свой напряженно торчащий залупившийся член между Петькиными распахнутыми ягодицами... ноги Петькины были разведены, и его пацанячий входик был как на ладони, — солдат Паша приставил головку члена к бледно-коричневому кружочку, и Петька... Петька, почувствовав, как головка члена коснулась его туго сжатой дырочки, невольно замер, — «старший солдат» Паша, глядя Петьке в глаза, чуть подал бёдра вперед, но этого оказалось достаточно, чтобы, непроизвольно открыв рот, Петька дернулся под солдатом Пашей от разодравшей попу боли — ощущение было такое, словно дырочка, только что стиснутая, естественно сжатая, растянулась до невообразимого предела... на какой-то миг Петьке почудилось, что пацанячая его попа сейчас разорвётся от раздирающего напора Пашиного члена, — округлив глаза, Петька рванулся, но солдат Паша, удерживая Петьку — не давая ему увернуться, в тот же миг плавно двинул бёдрами дальше, и Петьке показалось, что в тело его медленно вошел твёрдый раздирающий кол, — попу обожгло так, словно Паша в попу вогнал не член, а громадную горькую перчину, и эта «перчина» заполнила всё Петькино тело... широко открыв рот, Петька беззвучно заорал, судорожно хватая округлившимися губами воздух, но «старший солдат» Паша тут же навалился на его полусогнутые в коленях ноги сверху и, прижимая ладонями Петькины плечи к помосту, медленно задвигал задом, судорожно сжимая голые ягодицы...

— Бо-о-о-ольно... — Петькино лицо исказилось гримасой; он что есть силы вцепился в голые плечи солдата Паши, и глаза его от боли стали круглыми, как пуговицы. — Бо-о-о...

Конечно, Петьке было больно, но и вырываться ему, Петьке, было уже поздно, — солдат Паша, словно не слыша Петьку, ритмично задвигал бёдрами... ох, до чего же это было сладко! Это было фантастически сладко... нависая над Петькой — скользя членом в туго обжимающей, обжигающей Петькиной дырочке, «старший солдат» Паша сладострастно ебал Петьку в попу — в нерастянутое пацанячее очко...

Поезд мчался — колеса стучали, весело выбивая одну и ту же дробь; за полуоткрытой дверью проплыла утопающая в зелени деревушка; промелькнула стайка мальчишек, стоящих на косогоре, — мальчишки махали руками, приветствуя воинский эшелон, и никто из этих мальчишек не знал, что в последнем вагоне на деревянном помосте «старший солдат» Паша, тяжело дыша, насилует тринадцатилетнего Петьку — их ровесника, а рядом, ожидая своей очереди, сидят еще трое солдат, и один из этих улыбчивых солдат уже снял с себя брюки — «приготовился к смене караула»... Колёса стучали; Паша, ни на кого не обращая внимания — нависая над Петькой, колыхал задом... ох, до чего же это было сладко — ебать симпатичного пацанёнка в туго обжимающую горячую дырочку! Это было фантастически сладко — и «старший солдат» Паша, горячо дыша полуоткрытым ртом, сладострастно гонял в Петькиной попе свой член, с каждым толчком приближая желанный оргазм... боль хотя и была сильной, но она была однообразной, и Петька постепенно с болью в попе смирился —