Нетривиальные похождения Робина Гуда на просторах Великой Американской Реки

оргазма.

Член начал мощно сокращаться, выбрасывая мощные тугие струи, плевок за плевком, обильно увлажняя истерзанные яростным вторжением глубины маминого очка. Дикий неистовый оргазм, помноженный многократно триумфальным чувством свершившегося чуда возмужания, да вдобавок ко всему щедро сдобренный долгим вожделением родной мамы и, наконец, полученной над ней абсолютной властью полного обладания.

Я устал. Я выдохся. Но я не мог, я не хотел останавливаться. Мои бёдра продолжают свой ритмичный однообразный размашистый танец, со звонким поцелуем, шлёпаясь о женские аппетитные ягодицы.

— Ну, вот, я и стал мужчиной... , — шепчу я аки заклинание, непонятно для кого: то ли сам себе, всё ещё не веря в сей чудесный свершившийся акт, то ли моей любимой, а сейчас особенно любимой, родительнице, — я стал мужчиной!

В конце концов, я иссяк окончательно, давно уже излившись глубоко-глубоко в родительскую прямую кишку.

Мама тяжело дышала, её тело сотрясала крупная дрожь. Но тем не менее она нашла в себе силы ответить мне с неприкрытым сарказмом в голосе:

— Поздравляю, молодой человек, с сим замечательным событием в Вашей жизни... , — она усмехнулась, — можно сказать, что мне везёт, как утопленнику... Уф... На ТАКОМ корабле, да в ТАКОЙ компании и повстречать девственника!? Уму непостижимо...

Она повернулась ко мне лицом, облокотившись спиной о стену и переводя дух. Её глаза внимательно изучали моё лицо:

— Странно, ничего не понимаю... , — как-то неуверенно пробормотала она, — у меня такое ощущение, что я знаю тебя много-много лет... Это необъяснимо, но меня, словно, тянет к тебе...

Я расслабился и немедленно за это поплатился, потому что в следующее мгновение женская ладонь пребольно сдавила мои тести́кулы. Прекрасные глаза моей мамочки в прорезях маски мгновенно налились бешенством:

— Но это не даёт тебе права насиловать меня, сволочь! А ты взял меня силой дважды!!!

Мне показалось, что сейчас она просто оторвёт мои яйца. Боль была нестерпимой. Я задохнулся, не в силах вымолвить ни слова.

— И в следующий раз за подобное я оторву тебе яйца, ты понял меня!?

Она глубоко выдохнула и вдруг, бац, в её глазах не осталось ни капельки злости. А наоборот, она смотрела на меня заботливо-участливо, а ладошка уже не сжимала мои яйца мёртвой хваткой, а наоборот ласково перебирала их пальцами.

Привстав на цыпочки, моя мама нежно чмокнула меня в кончик носа:

— Но на первый раз... , — она мило улыбнулась, — учитывая, что ты, оказывается, впервые познал женщину... Я прощаю тебя. Но больше никогда меня не бей, хорошо? Конечно, если я сама тебе не попрошу.

Я только сглотнул и испуганно торопливо закивал головой.

И вдруг мама снова подозрительно уставилась на меня, пристально вглядываясь, её рука на моих яичках замерла:

— Скажи мне честно, ты знаешь меня?

Теперь я также торопливо и испуганно мотаю головой из стороны в сторону.

Она нахмурилась, хмыкнув:

— Не понимаю, почему, но вот мне, кажется, что я тебя знаю...

Я молча пожимаю плечами. Вымолвить сейчас хоть слово меня не заставила бы никакая сила. Я нескончаемо рад тому, что нас окутывает