На её месте

хочется вывести его из себя, мне почему-то кажется, что в гневе он неуправляем, хотя вопросы у меня есть, они весьма глупые, поэтому я предпочёл отмолчаться, чтобы заострить всё возможное внимание только на самом процессе.

Наверное, он раздевался — сосредоточенно, размеренно, я попытался представить себе это, вызвав в памяти его образ, но у меня ничего толком не получилось — я не мог сосредоточиться на чём-либо, кроме самого звука как такового, воображение моё давало ощутимый сбой, и я подумал, что это очередное препятствие на этом тернистом пути, которое будет нужно преодолеть.

Время тянулось, словно расплавленный швейцарский сыр с картин того же Дали, и я, кажется, задремал, но меня сразу вывело из сна прикосновение к мой груди... Снова соски — любил же он играть с ними и пальцами, языком, губами, а когда он слегка сжал один зубами и слегка потянул вверх, я не сдержал стона.

— Больно? — удивился он. Но я лишь смог покачать головой.

Он изучил моё тело с головы до пальцев ног, и когда он целовал мои бёдра, я думал, что сейчас взорвусь от напряжения — так успел он возбудить меня мучительной неизвестностью, своими касаниями, но моё сознание и представить себе не могло, что это всё лишь начало. Он коснулся пальцами ствола моего члена, отчего я вздрогнул и чуть дёрнулся навстречу, я чувствовал, что он приблизился к нему губами — близость его дыхания дразнила, щекотала нервы, но он медлил, изучал — обхватив ладонью член, потянул вниз, обнажив от крайней плоти чувствительную влажную головку, слегка подул на неё, желая, наверное, охладить мой пыл. Но я только возбудился сильнее, находясь в его умелых руках.

Я жду. Он касается губами пунцового бутона, целует взасос, языком слизывает капли смазки, и берёт в рот... Плавно, до основания, я чувствую тепло и влажность рта, нежность губ, давление языка на бугры вен. Мне приятно до безумия — он умеет доставить удовольствие, и в тишине нашего временного пристанища я слышу лишь его сосредоточенное сопение и свои невольные полу-стоны — несдержанные, резкие, и, как я подозреваю, нравящиеся самому моему спутнику. Он, тем временем, ласкает языком мошонку, не забывая и о члене, вызывая у меня всхлипы, я прогибаюсь навстречу, и очень хочу кончить, но он останавливается в самый кульминационный момент, и я разочарованно вздыхаю, откидываясь обратно на подушки. Я не вижу его — это раздражает, я не могу понять, о чём он думает, что он сейчас делает, тем не менее, он рядом — я чувствовал это.

Поцелуй — глубокий, долгий, вкус его губ опьяняет, и моё сознание неотступно следует за ним, уплывает от меня, я ослабляю контроль над собственными действиями. Горячая ладонь на моём прессе, языком по шее, ласковый шёпот:

— Мне нравится вкус твоей кожи.

Он соблазняет меня, он подставляет себя под мои губы, и я сам пытаюсь скользнуть по его телу, он прижимается ко мне, и я чувствую его мускусный запах, запускаю ладонь в его волосы, языком скольжу