Сен-Санс

а они обязательно после бани отдыхают.

Угорели! Батюшки светы, как моя бабушка говорит!

До бани добежала, а крикнуть ничего не могу. В горле как...

В окно...

Живые!

Чуть не заревела от радости. Живые вы мои.

Сколько я помню, мы всегда вместе мылись. Папка, мама и я.

Когда я малюсенькая была, это было самой большой радостью. Раздеваемся в предбаннике и все такие веселые. Папка обязательно нас по попкам пошлепает, пощекочет. Мамулька, так прямо заливалась от смеха. Здорово, когда немножечко померзнешь голенькая и в жаркое тепло. Я сразу наверх, а потом сразу вниз. Согрелась и мыться. Ух как хорошо. Особенно когда мылят, мылят, мылят... У папки рука большая уютная. Мылит и мылит без всякой мочалки и меня и маму. Кругом горы пены, айсберги. И, где-то там, движется невидимая мочалка. Мамуля даже постанывает от удовольствия и закрывает глаза.

Даже когда в них мыло не попадает. Ох уж это мыло. Насколько я его любила, настолько и ненавидела. В детстве оно было такое лазучее, так и норовило залезть в нос, или еще хуже в глаза. Папка научил меня тому, как глаза надо закрывать, но сильно не зажмуривать и тогда оно не страшно. А если намыленный палец совать в ноздрю, а потом в другую, то не будет слякотного насморка. И я старательно совала, набирала в нос воды и фыркала как китенок.

Мама всегда так смеялась, может еще и от того что, папка ее гладил. Чаще чем меня и украдкой. Наверно чтобы мне было не завидно. А я великодушно не замечала этой несправедливости, ведь мама у меня такая красавица. Мне все равно было чуточку завидно. У нее такие красивые груди с темными упругими сосочками. И удивительные, чудесные волосы внизу живота, в том месте которое называется странным именем «лобок». Я была настолько умной, что не удержалась от вопроса.

— А что, лобком думают?

Потом, когда впервые меня повезли в цирк, услышала такой же дружный, заразительный хохот всего зала.

Мама не упала со скамейки только потому, что сзади был полок. Папа пришел в себя намного раньше и спас ребенка от чего то неминуемого...

— Точно, некоторые думают только этим местом.

— Папа шутит, дочка. Это, наверное, потому, то похоже на лоб.

В голосе мамы была напускная строгость. Я не нашла никакой схожести, но дипломатично промолчала. Однако разбуженное любопытство требовало выхода, и я упрямо продолжила.

— А если не думают, зачем там волосы?

Бог дал терпения моим предкам и я услышала вполне приемлемый ответ.

— Когда ты станешь большой, у тебя вырастут такие же красивые волосы, как у мамы.

— А это тоже вырастет?

Подобный вопрос сразил бы любого мудреца, но не моего папу. Мне показалось, что сейчас он заплачет, потому что в уголках его глаз показались слезинки.

— Это бывает только у мальчиков, — сказал он, мужественно справившись с приступом смеха, — сначала так же как у тебя, он без волосиков, а потом вокруг вырастают волосы. Этим мальчики и отличаются от девочек.

Эти