Одиссея 2300-х. Глава шестая

были для меня сродни открытию космоса. Наверно, даже правильней сказать так. Открывая для себя вселенную секса с женщиной, полную женской красоты, несокрушимого права на мужчину и многое чего от чего иногда и повеситься хочется, я замер на самом краешке, не головой, а каким-то сто двадцать седьмым чувством ощущая размеры открытого. Удивляясь и пугаясь распахнувшегося пространства.

Чёрт! Опять эта дурацкая побудка! Сколько можно? Валерия замычала, завернулась в одеяло, оставив меня со стоящим членом. Попробовать заснуть? Нет, мне лучше хожу туда. Всё ж легче будет.

Джонни-молоток навестил нас на третий день, рассказав продолжение наших приключений в порту. Полиция вдогонку уходящему кораблю послало строгий наказ провести обыск на борту на предмет присутствия посторонних лиц. Что было оставлено без внимания. Кто они такие — эти полицейские для Конфедеративных сил? Даже если бы они обратились в комендатуру Конфедеративных сил в порту, а те запросили бы Штаб сектора, а тот, в свою очередь, прислал шифрограмму с приказом, ответ последовал бы незамедлительный — «проверка проведена, посторонних не обнаружено». Даже если бы и были обнаружены. С такими разбирались бы сами, стараясь не выносить происходящее на уровень выше. Высадили бы на первой остановке. Так же вывели через служебный проход и на все четыре стороны. Если, конечно, «пассажир» ничего не учудил на борту. В этом случае вступали уже другие методы решения проблемы, но, опять же, сводящие к максимально возможному ограничению просачивания информации наружу. Позиция капитана этого десантного корабля была проста: «Всё должно решаться там, где оно состоялось».

Наш путь к точке Б — планете Стаут проходил спокойно, даже как-то мерно. Если не считать эти дурацкие побудки по утрам звуками победоносного горна и утреннюю эрекцию. Она деликатно отводила глаза, но я-то знал, что член мой настырно попадался ей. Во сне, когда мы приваливаемся, обнимаясь, член твёрдой палкой ложился между нами, тёрся о её аппетитные булки ягодиц, жался к тёплой спине её и нетерпеливо будил меня, если во сне она закидывала свою ногу на меня, невольно разогревая жарким лобком и без того воспалённый член. Она также возбуждалась. Я видел это по невольным жестам, более долгому пребыванию в душе. Но молчаливое соглашение соблюдалось. Никаких поползновений с моей стороны, равно как и с её. Только глаза пожирали друг друга. По крайней мере, я пожирал её по утрам, смотря на неё, спящую, выпуская пары в тесном пространстве туалета. Вот, не думал, не гадал, как дрочером стал. Но лучше таким дрочером, чем покойником.

Она обжилась в каюте в тот же день, как и привыкла ко мне. Или это была такая провокация? Как бы то ни было, на третий день, она, выходя из душа, уже не прикрывалась руками. Что волновало меня сильно и видимо, если не сказать больше. Приходилось даже пару раз запираться в туалете, где как в детстве я отдавался призрачным мечтам. А она уходила в душ. Но я выдерживал это испытание. А 

---

Традиционно, Фантазии

---

Вернуться назад