Жизнь, отданная искусству

Тогда угостите даму сигареткой. — сказала я деланно весело и якобы непринужденно спустилась к ним, легко присев на подоконник.

Мальчики незамедлительно предложили мне пачку сигарет, из которой я вытянула одну, выдающими меня с головой дрожащими от волнения руками прикурила. Стало легче. Мой расстегнутый халат почти не прикрывал обнаженного тела, позволяя скользить сначала осторожным, а потом все более откровенным взглядам молодых мужчин. Усевшись поглубже на подоконник, я скинула нелепые тапки и сидела, слегка болтая босыми ногами. Мальчишки, молча насупившись, курили, один из них, сидящий около меня на ступеньках, потушил о них сигарету и спросил, обратившись ко мне:

— Вы замерзли?

— С чего ты взял?

— Вы вся дрожите.

— Да, наверно — ответила я, проведя себе по коленкам рукой — Чувствуешь, какие холодные?
Мальчик протянул руку и робко потрогал, не дожидаясь ответа я, не слезая с подоконника, вытянула ножки и дотронулась кончиками пальцев до него.

— Погрей их — я взглядом показала на свои стопы. — Ну, грей же.

Он начал гладить мои ноги как мог сильнее — ручонки тонкие, как прутики, силы нет.

— Нет, ты не умеешь — сказал его приятель и, бросив окурок, без лишних слов, убрав руки своего худощавого друга, принялся за импровизированный массаж самостоятельно. Мои стопы еще лежали на коленях худого мальчика, а его смелый друг вовсю мял мои икры, подбираясь к коленям. Два их приятеля ошарашено глядели на происходящее. Я закрыла глаза, образ старика возник передо мной и, отдаваясь движениям рук мальчика, я одним движением скинула с себя халат, который, впрочем, и так почти ничего не прикрывал.

Не помню, как парень оказался у меня в объятьях, я открыла глаза, когда он, по щенячьи, мял мою грудь на виду у своих менее удачливых товарищей. Взяв мальчика за лохматую голову я не спеша поцеловала в губы, отстранилась, посмотрела и, как будто убедившись, что он достоин того опять поцеловала — старательно, долго.

Отстранив его, я соскользнула с подоконника, при этом ставший ненужный халат упал мне в ноги, там же валялись ранее сброшенные тапки. Один из мальчиков поднял его и протянул мне, но я знаком показала, что не стоит и он робко повесил халат на перилла. Я стояла босиком на заплеванном полу абсолютно голой готовая ко всему.

Ребята смущенно мялись, даже самый смелый из них не знал, что сказать. Вдруг на моем этаже послышался звук открываемой двери! Я, как была, сбежала вниз на этаж ниже и вовремя, потому что старушечий голос уже вовсю ругал моих новых знакомых за мой же помойный мешок. Бабка, закончив речь справедливыми словами, об обсосанных подъездах и дураках, удалилась, а ребята, почему-то повеселевшие, замахали мне, что опасность миновала. Я стояла и слушала перепалку, когда вдруг поняла, что стою в луже мочи, и именно это показалось смешным моим юным знакомым.

— Не стой там — сказал кто-то из них — Она ушла.

— Иди, помоги своей девушке — насмешливо сказал, в мою сторону, один из парней тому, кто мял меня.

—