Дела банные. Часть 7. Карты — на стол!

попарить. А в соседнем домике она с папаней жила. Она же из нашей школы, узнала, поздоровалась. Вечером мы к ней, ну, погулять позвать. Мимо окошка проходим — света нет, а слышно, как она постанывает, а потом:

— Папочка, папочка, миленький! Любименький!

И, кончать стала. Мы после каждый вечер стали приходить к окну. Один раз увидели, как он её при свете положил голую на стол, ноги — на плечи, и, полный вперёд! А после узнали, что он её ещё и в тихий час пялит. Ну, трепанули ребятам. Теперь её никто замуж брать не хочет. Знаешь, как в народе говорят? Если баба чужого хуя попробует — по рукам пойдёт, к бабке не ходи! Ты что, свой хер на помойке нашёл?

Вспомнилась мне эта история, и как-то стыдно стало за то, что порвал я с той девчонкой, ничего не объясняя ей. Вот, женился, и что, разве она плохой женой мне была, пока эти скоты из неё проститутку не сделали! Вот и выходит, что и та девчонка, и моя жена — они же из сострадания к своему отцу! Как их за это осуждать! Ну, да, неприлично. А жизнь, она не ради приличий, а чтобы душой не скурвиться! Ну, не дала бы моя бате своему, и что? Да спился бы давно, или повесился, от тоски по жене! И что, корить теперь её всю жизнь этим? А сколько мамаш для сыночков тихонь становятся первой женщиной! Не прилично говорить об этом, но ведь это тоже, жизнь! Ну, вырастает после из непорочного задрот, девок боится — кому это лучше? Выходит, что мамаши-то — правы! Вон, со мной служили, так двоих наверняка, а может и троих, матери пожалели, пригрели в глуши, где в увольнение в тайгу не ходят! Ну, стали бы они, как пацаны из средней Азии, по очереди дарить удовольствие Машке, живущей при нашей кухне, козе, или педиками стали бы — лучше было бы?! Не все же способны два года хранить верность Дуньке Кулаковой! Есть и верующие, для которых эта пресловутая Дунька не меньший грех, чем Машка.

Через два дня вновь глядит, вечером, на меня милая коварным взглядом, и зовёт в постель. Легли.

— Ну, милый, будешь ещё расспрашивать про моё прошлое, или без этого обойдёмся?

— Слушай, неужели братья ничего не знали и не подглядывали!

— Узнали, конечно. Стыдно было — просто хоть сквозь землю! Получилось так, что подглядывали за нами, а дверь от сквозняка приоткрылась, и мы увидели их. Отец замер, лёжа на мне, посмотрел на них, и продолжил, не сказав ни слова. Думала — умру от стыда, но как только концовка приблизилась — всё из головы вылетело! Ну, может так и лучше — не нужно стало таиться от них. Стали спать в одной постели.

— И часто он?

— Только не обижайся, каждую ночь.

Вместо возбуждения откровенное признание на этот раз вызвало у меня горестное чувство.

— А когда ты с ним в последний раз?

Чувствуя, что настрой