Санитар

дверь своим ключом.

— А чего мне бояться? — храбро отвечал я.

Мы вошли внутрь. С трёх сторон были полки, на которых покоились матрацы, свернутые в рулоны, словно гигантские улитки, стопки с чистыми простынями и подушки. Кладовка была маленькой и тесной. В ней едва смогли бы уместиться двое.

— Ну и где? — спросил я, оглядываясь по сторонам.

— А я разве тебе не нравлюсь? — хитро спросила Наташа. Я посмотрел на ...неё. Никогда не думал о ней, как о женщине...

Она вдруг взяла мою руку и положила себе на грудь.

— Нравится? — прошептала она. Её глаза блестели. Грудь была тёплой и мягкой, даже через халат. Я вдруг почувствовал, как часто бьётся её сердце и инстинктивно дёрнулся...

— Не бойся, — ласково прошептала она, — ты что, ещё... мальчик?

— Ничего я не мальчик... — пробурчал я.

— А мне кажется да, — вкрадчиво возразила она, — хочешь, погасим свет?

— Давай, — согласился я. Она щёлкнула выключателем. Мы оказались в полной темноте. Я подумал, что так будет лучше всего...

Она обняла меня, медленно проведя руками по моему телу снизу вверх. От её прикосновений по спине побежали мурашки. Следом я вдруг ощутил, как она тихонько раскрывает молнию на моих джинсах. Затем, расстегнув тугую пуговицу, она приспустила их до колен. Отогнув трусы, она медленно стянула их вниз...

— Не бойся, мы только немножко поиграем с ним и всё, ладно?... — прошептала она очень нежно.

Через секунду я почувствовал, как она коснулась моего члена кончиком своего влажного язычка...

От наслаждения по телу пробежала судорога... Я застонал, ухватившись руками за полку с бельём, крепко сжав её двумя руками. А она обхватила мой член своими влажными губами и быстро ласкала головку кончиком языка, время от времени крепко сжимая его рукой... От набежавшего возбуждения я тяжело дышал и даже зажмурился, хотя в кладовке было совсем темно. Наташа мне не нравилась, и я поспешил представить на её месте Любу... Это удвоило ощущения... От наслаждения захватило дух... Люба... Любочка...

— Ты что, с ума сошёл? — вдруг сказала Наташа, доставая член изо рта, — я тебе делаю такую приятную вещь, а ты зовёшь другую? Да ты просто козёл!

Она резко встала и ушла, громко хлопнув дверью...

От громкого удара мне захотелось зажать уши руками... Мерзость...

Следующей ночью мне выпало дежурить с Любой. Ночь выдалась очень тяжёлая: умер пожилой пациент, и мы вместе с ней отвозили его в морг. Человеческая жизнь — настолько тонкая ниточка, что её порой не замечаешь. Но она обрывается, без неё теряет смысл и всё остальное. Только в больнице, когда люди уходили у меня на глазах каждый день, я стал ценить жизнь. Свою и своих близких...

Покончив с необходимыми формальностями, мы поспешили уйти из сырого подвального помещения, где стоял вечный полумрак, а потолки были такими низкими, что казалось, что они вот-вот рухнут...

После стресса нужно было прийти в себя. В сестринской комнате был чайник, а в холодильнике лежали кое-какие продукты...

— Пойдем, выпьем чаю? — устало предложила Люба.

Я зажёг