Ванесса, девушка викария. Глава 4

Ванессы дернулась вверх, а затем снова упала, а пронзительный крик, вырвавшийся из нее, был немедленно и позорно приглушен прижатием ее раскрасневшегося лица к покрывалу.

— Вы должны вести себя как можно тише, мисс Маркхэм. Спальни — это место дисциплины, тренировок и мужской спермы. Да, да, моя дорогая — спермы. Ноги! Теперь раздвиньте ноги, иначе мне придется дать вам гораздо больше, чем я намеревался. Разве вы не согрешили? Разве нет?

Кра-ааак!

— Аааахрррррр! Ааааууу! — вскрикнула Ванесса, когда ее пухлый и округлый задок, облагороженный глубокой бороздкой между пылающими ягодицами, снова наполнился искушающим пламенем. С шумом дыша через нос, пытаясь сдержать огненные языки, которые просачивались сквозь ее великолепное полушарие, выискивая каждую щель, Ванесса закрыла лицо руками, чувствуя, как волосы, густо растущие на ее любовном устье, задевают край одеяла с каждым последующим ударом, заставляющим ее бедра дергаться и сжиматься.

— Нет! Я не могу, не могу! — яростно всхлипнула она в промежутке между ударами.

— Но вы уже сделали это, мисс Маркхэм, и сделаете еще раз, — прогремел святоша, заставив тауз еще раз резко шлепнуться о ее пылающую полусферу. И хотя в этом коротком обмене фразами не было сказано ничего явного, он достаточно хорошо представлял, что Ванесса имела в виду. Он также понимал, что она это тоже знает, хотя в тот момент точный смысл слов был для нее за пределами ее скромного понимания.

— Ооооуууу! Нееет! — жалобно и умоляюще прошептала она, прижав свои пальцы ко лбу, когда безжалостная кожа снова начала воздействовать на ее доселе почти не тронутый задок.

— Вы скажете «да», мисс Маркхэм, да! Потому что именно это я и хочу услышать от вас. Я хочу услышать это сейчас, моя девочка!

— Не... не могу... я не могу... я не должна! Оййойии! Оуу, пожалуйста, нет, я не могу это выносить!

— Если вы и в самом деле будете так говорить, моя дорогая, я буду вынужден продолжать в том же духе и дальше.

Краак! Краак!

К этому времени, как и следовало ожидать, попка Ванессы приобрела темно-розовый цвет, местами переходящий почти в красный. Но как ей пришлось познать на своем опыте, в тот момент ее жалобные рыдания, вопли, умоляющие крики оказались совершенно бесполезны. Дважды ее уговаривали — ее горничная Мэри и ее собственные внезапные порывы вожделения, — преодолеть один барьер, и теперь развратный и похотливый священник настаивал, чтобы она сломала другой. Какой бы упрямой Ванесса ни была, особенно тогда, когда ей угрожал Приап, и как бы сейчас она не старалась оставаться такой же, слезы перламутром катились по ее щекам, и лицо ее, уткнувшееся в сложенные ладони, было искажено от боли и наслаждения, в то время как ее бедра волнообразно вращались под неумолимым напором тауза и всепоглощающим жаром, который он рождал в ее ягодицах и чреслах.

Как бы викарий не привык к этому, он все равно, встав на дыбы и выставив напоказ свой неумолимый возбужденный член, с нетерпением ожидал того переломного момента, который,