Моя дочь — моя сучка

управиться с ними. Черный ей даже в рот не полез, но попытка — наблюдающей аудиторией — была засчитана , и чат разразился множеством восклицаний и шуток. Только сейчас до многих дошло, насколько она миниатюрна, что рост моей девочки не дотягивает и до 165 сантиметров. Она же лишь ухмыльнулась в ответ, показав, что может обхватить губками только головку черного самотыка, не в силах протолкнуть дальше, отбросила эту затею.

— Так как? У тебя такой? — она снова поцеловала черный, спросив вслух перед камерой. — Или такой? — А вот другой она обхватила, губами, пробежав по всей его длине язычком, и легко вобрала в рот, примерно на треть, так как тот был тоньше черного, хотя в длину был не намного короче.

И хоть не было видно её глаз, так как все происходило в общем чате, видеть то, как её пухлые губки сначала растянувшись, обволакивают эту синтетическую плоть, а после, она начинает сама себя методично трахать в рот, до тех пор, пока член не вошел в её рот до половины. Зрелище завело всех.

Начали сыпаться денежные подачки в виде местной валюты, но Настя продолжила игнорить остальных, общаясь в приватном чате только со мной, как я понял. Она так быстро печатала свои послания мне, при этом продолжая насасывать этот фаллоимитатор, то заглатывая его, то язычком вращая вокруг головки, что я, завороженный этим зрелищем, просто не отвечал на большую часть вопросов, которые она мне адресовала.

— Хотел бы, чтобы твоего малыша я так же поласкала губками? Хотел бы кончить мне в ротик? Пошли в приват, я покажу, как заглочу его полностью. Ну? Пойдем? Ты как? Готов? Идёшь? 

Я не мог себе в самом страшном сне представить, что моя дочка настолько мастерски освоила этот навык! А что она ещё может сотворить своим ртом! Только сейчас я понял, что такое «глубокий минет» в её анкете. Видеть, как в её рту пропадает целиком эта резиновая дубинища, когда она губами упирается в нижнюю кромку приделанных яиц, особенно после того, как она начала выполнять это в боковой проекции, повернувшись перед камерой... Это даже не заводило, это заставляло ярко представлять, что и твой член может зайти в её ротик с подобной легкостью. Это было неправильно, но я не мог ничего с собой поделать. К тому же последовавшие вопросы и вовсе заставили меня даже не смутиться, а чуть ли провалиться под землю.

— Ты дрочишь?

— Представляешь себе как трахаешь меня в рот?

— А хочешь я трахну себя в попку черным?

— Или ты сам хочешь меня трахнуть в попку?

— Признайся. Хочешь выебать меня? Ну же! Признайся!

— Нравится моя попка? Хочешь её? Хочешь?

В этих её вопросах и действиях было нечто демоническое, злое, беспредельное, я отлично представлял, каким бесовским огнем горят её глаза, даже если не видел их. Сама инициатива и легкость, с какой она демонстрировала свою готовность, и задавала мне свои вопросы — показывали тотальное