Мы в ответе за тех, кого приручили

Хозяйка по обыкновению привязала меня к специальному поручню и направилась в магазин. Изящная титановая цепочка поводка тянулась от поручня к моей шее, на которой была присоединена к широкому кожаному ошейнику. Я расположился в тени магазина и ждал, опустив взор к земле. С ленцой глянул за золотые часы на запястье — подарок хозяйки — и, отметив позднее утро, продолжил разглядывать лакированные носки своих дорогих туфель.

— Привет! Давно тут стоишь? Твоя хозяйка тоже не берет тебя в магазин, оставляет у входа? — вдруг донесся до меня дерзкий, нагловатый, с хрипотцой голос.

Я оглянулся и увидел неподалеку ту, что обратилась ко мне. Выглядела она весьма удручающе. Застиранное летнее платьице, спутанные волосы, босые грязные ноги. Видно, что когда — то она была довольно красивой, но потом, вероятно, попала не в те руки. На фоне ее я выглядел очень элегантно: дорогой костюм, аксессуары, серебряные запонки, золотые часы, ошейник из мягкой кожи и блестящая хромированная цепочка поводка.

Она тоже была привязана к тому же поручню, однако в отличие от меня на ней был грубый капроновый ошейник, выгоревший на солнце, от которого на шее были видны кровавые потертости и ссадины. От ошейника шел такой же замызганный капроновый ремень, в середине завязанный узлом. Кроме всего прочего привязана она была на самом солнцепеке, без возможности спрятаться в тень.
— Таков Закон! — ответил я на ее вопрос.

— Но многие его нарушают!...

— Мы — нет! — перебил я ее.

В ответ она лишь горько усмехнулась.

— Тебе не надоело это все? Ведь это муки! Ты никогда не думал сбежать?

— Н-нет, что-ты?

— Ведь мы могли бы, прямо сейчас! Я помогла бы тебе, а ты мне и через секунду нас тут уже не было бы. Я знаю такое место, где...

— Нет! — резко сказал я. — Хозяйка любит меня, и я не могу ТАК поступить с ней. Я не могу ПРЕДАТЬ ее!

— Послушай, — продолжил я более мягче. — Я уверен, твой хозяин тоже любит тебя. По-своему любит.

— Твоя хозяйка очень хорошая! — с завистью ответила она, — раз ты ТАК о ней говоришь.

— О, да! Мы такое с ней вытворяем, когда остаемся наедине. Многим и не снилось. Она позволяет мне делать ТАКТЕ вещи!... , — я ощутил, как в брюках стало горячо и я начал наливаться желанием.

— Если бы мы сейчас сбежали вдвоем, в то самое Место о котором я говорила, я бы позволила тебе вытворять со мной и не такие вещи, о которых ты рассказываешь. Абсолютно все! Да я и сама бы показала тебе кое-что, о чем другие только мечтают.

Я на миг окинул ее ИНЫМ взглядом. Ее короткое платьице трепыхалось душным ветром, обнажая крепкие смуглые бедра. Высокая грудь трепетала от частого дыхания. Пухлые губы (пусть и в кровь искусанные) не могли не манить. Запутанные длинные волосы отливали на солнце иссиня-черным, а такие же черные маслины глаз буравили меня горящим (и манящим) взором из-под тонких черных бровей. И я задумался...