Приключение в Алавире

сигануть из окна, но мне почему-то захотелось не просто сбежать отсюда поскорее, но и освободить, по возможности, пленников, которые, как и я, могли быть заточены в этой башне.

Я начал спускаться по лестнице, постоянно принюхиваясь и прислушиваясь. Но все было напрасно. Очевидно, здесь была всего одна комната. Я слышал о таком — если башня используется исключительно для наблюдения и предупреждения и в ней не предполагается размещать гарнизон, ее строят по принципу маяка.

Я слышал голоса у выхода из башни, тявканье собак на псарне, ржание лошадей, шипение и рычание львиц. Я также слышал плеск воды и веселые девичьи голоса. И что-то мне подсказывало, что сейчас разумнее было бы вернуться в комнату и таки выпрыгнуть в окно, но другая моя часть, куда менее рациональная и уже порядком раззадоренная умелым ротиком толстухи, говорила, что мне надо именно туда, в эти райские кущи, в объятия этих нимф, дриад, русалок и кошечек.

Я остановился в паре ярдов от выхода, уже видя спины одетых в легкие доспехи девушек-стражниц, опустил голову, развел руки в стороны и воззвал к той стихии, которую я люблю больше всех. Электричество.

Они разом обернулись ко мне. И такое в их взглядах было желание, что я забыл обо всем. Они хотели меня, а я хотел их.

Сначала стражницы — одна с остервенением кусала мои губы, а другая с не меньшим остервенением наглаживала мне между ног. И это было божественно! Потом я засадил одной, не забывая возбуждать вторую. Потом второй. И оставил их лежать у порога, тяжело дыша и все еще извиваясь в судорогах от сильнейших оргазмов.

Следующими стали три прачки. Сначала я заставил их ласкать себя самостоятельно, потом друг друга, а уж потом меня. И они справились с задачей на отлично. А прикосновения их шероховатых ладошек к моему органу доставляло мне особое удовольствие, сравнимое со вкусом терпкого вина.

Я узнал ладошки одной из них — именно она приходила ко мне вечером и принесла мне одеяло. Ей я постарался доставить максимальное удовольствие. И у меня это получилось — она извивалась змеей, выла и стонала так, что вместо одного раза, я кончил в нее дважды.

Покончив с прачками, я двинулся к кухне. Повариха была всего одна, зато какая! Та бабища, которую я оставил в комнате наверху, по сравнению с этой стройна, как лань, и грациозна, как пантера. Но мне уже было все равно. Я подошел к ней сзади, когда она ставила тяжелую кастрюлю на стол, задрал ее юбку и вошел в нее с такой силой и азартом, что кастрюля с грохотом полетела на пол. Тетка подо мной хохотала и охала, плакала и рычала, а я все не мог остановиться. Мне нравилось смотреть, как при каждом моем толчке сотрясались ее объемные загорелые ягодицы, как ходил ходуном жир на ее спине, как елозили по усыпанному мукой столу ее огромные груди, даже не помещавшиеся в мои ладони.

Но вот тон ее