Приключение в Алавире

поднялся на колени, схватил вырывавшуюся Дайну за ноги, и снова с силой насадил на себя. Она взвыла, но снова не от боли. Я тоже улыбнулся — теперь совсем другое дело. Я заполнил ее полностью. Конечно, натянуть ее по самые помидоры не удастся — я ее проткну до самого желудка — зато в остальном все будет замечательно. Я начал двигать бедрами вперед-назад. Она вскрикивала при каждом моем движении.

— Сволочь, — рычала позади меня мамаша, — похотливая тварь! Я разделаюсь с тобой! Я отомщу тебе за мою девочку...

Я лишь ухмылялся. Ага, девочку! Держи карман шире! Если бы все девочки были такими, я бы постоянно в истинной форме ходил.

Дайна уже не просто вскрикивала, она выла в полный голос, и я слышал, как откуда-то снизу ей отвечали возбужденным урчанием мои кошечки. Закрыть дверь, подумал я, и услышал за своей спиной хлопок. Отличненько, можно не отвлекаться...

На моем лбу выступили крупные капли пота, девушка в моих руках извивалась всем телом, насаживаясь все глубже и от этого воя еще громче. Я начал двигаться чуть быстрее, понимая, что еще чуть-чуть, и я не смогу контролировать глубину погружения. И вдруг она изогнулась, сама насадилась на меня полностью, судорожно сжала ногами мои бедра и припала поцелуем к моим губам. И я не выдержал. Лишь несколько минут спустя, все еще тяжело дыша, я вышел из нее, поднялся на ноги и на негнущихся коленях подошел к Королеве. Едва я оставил ее в покое, Дайна повалилась на постель с блаженной улыбкой на лице.

— Ну что, детка, — спросил я, пошатываясь, — ты предпочитаешь, чтобы я оприходовал тебя в такой форме или в человеческой?

— Урод, — прошипела она и отвернулась от меня.

— Как скажешь, — ответил я, перевернул ее на спину и вогнал свой все еще блестящий от соков ее дочери член по самые яйца. Она тонко пискнула.

Я уже когда-то говорил, что не терплю всякие извращения, но в данном случае, ни о каких извращениях и речи не идет. Это же просто баба, которая приняла свою боевую форму. Сравнимо с тем, как я когда-то занимался сексом со змееподобной Кирной. И вообще, за трое суток на цепи, я так изголодался, что готов был сношать даже лошадей на конюшне, а вот это уже шло бы вразрез с моими принципами.

Она пронзительно кричала, пока я со звонкими шлепками и хлюпаньем вгрызался в ее лоно все глубже, крепко держа ее когтистые лапы прижатыми к полу. Но вот ненависть в ее красных глазах сменилась истомой, крики стали не такими возмущенными, и я начал ускоряться. Ее звериное нутро сокращалось настолько сильно, что иногда мне было даже больно, но я не останавливался, пока не почувствовал, что вот-вот кончу. И замер. Ее матка снова сократилась, и я извергся, да с такой силой, что она снова закричала.

Я повалился на нее, тяжело дыша и не в силах подняться.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.