затем снял ту фотографию. Могу тебе сразу сказать — они не целовались, не кормили друг друга из тарелок или чего-то в этом роде — они были просто серьезны, сосредоточены друг на друге, как на фотографии, — он вздохнул — Мне очень жаль, Бен.
— А вы с Эмили видели, как они ушли? Есть идеи, ушли ли они вместе или куда направились?
— Мы наблюдали за рестораном из нашей машины в течение нескольких минут, но они так и не появились. Видимо, их рандеву слегка затянулось. В конце концов мы просто уехали, и я отправил тебе сообщение с фотографией. Прости, что мы не дождались их. Возможно, они только делали заказ и это могло затянуться неизвестно на сколько времени, а у нас дети, ты же знаешь.
Воцарилась тишина. Думаю, он знал, что мне сказать, не больше, чем я ему. Наконец он проговорил:
— Я знаю, что это отстой, чувак. Эмили хотела, чтобы я сказал, что она крепко тебя обнимает. Она чертовски злится на Шеннон.
— Ты знаешь, я тоже. Хотя пока я еще не осознал всего, но уверен, что буду харкать кровью через несколько часов.
— Работа в Пердью закончена? Когда ты сможешь вернуться домой?
— Да, утром мы проверим систему, а потом я поеду обратно. Хорошо, что у меня есть четыре часа в машине, чтобы остыть и напомнить себе, что не надо забивать ее до смерти торцевым ключом.
Он усмехнулся. Я бы никогда не ударил Шеннон, и Роланд знал это.
— Слушай, чувак, я... ну, мы с Эмили говорили об этом. Это может быть преждевременным, но... если тебе нужно место, где можно приземлиться на время, у нас есть комната для гостей, и она твоя. Ты знаешь, ребята были бы рады видеть тебя.
— Спасибо, Роланд. Дружище, действительно спасибо. Я понятия не имею, что мне делать, но буду иметь вас в виду. Я просто еще не понял до конца, понимаешь?
Мы тихо поговорили еще пару минут, а потом я положил трубку. Я выключил свет, лег и, к своему изумлению, почти мгновенно отключился.