Четверг, пятница и суббота

ты можешь позволять ей так говорить? — я в ярости ходил по спальне. Мне серьезно казалось, что я сойду с ума.

— Дорогой, она просто выпускает пар. Она любит тебя, ей просто нравится... Я не знаю... дразнить тебя. Это ничего не значит.

Та ссора была одной из худших. Я выплюнул несколько отборных непечатных слов, вылетел из дома и шесть часов сидел с моим приятелем Рафаэлем, барменом в «У Боба». Когда я вренулся домой была уже полночь. Шеннон спала в нашей постели, отвернувшись от меня. А утром мы едва сказали друг другу «доброе утро» и «есть еще кофе?», и так продолжалось пару дней. Конечно, постепенно наши отношения наладились.

К сожалению, проблему с Нитой мы так и не решили. И вот что было для меня удивительнее всего: я знал, что Шеннон любит меня, но не мог понять, почему она хоть раз не пошлёт свою гребанную сестру, не одёнет ее при подобных выходках. Все, что я мог сделать, это как можно дольше избегать Ниты, находя причины убраться из дома, когда она приходила. И как можно меньше обсуждать ее с Шеннон.

Как я уже сказал, последние несколько недель перед поездкой в Вест-Лафайет были особенно напряженными. По какой-то причине Нита была рядом больше, чем когда-либо — казалось, что почти каждый гребаный день они с Шеннон подолгу разговаривали на кухне, когда я приходил с работы. И по этой, или по какой-либо иной причине, моя жена стала холодна и отдалилась от меня.

Шеннон знала, что лучше держать свою сестру подальше от меня, поэтому я понятия не имел, что происходит. Было ясно одно — что бы ни случилось, это крайне негативно отразилось на нашем браке. Наше общение с Шеннон в тот период было вежливым и спокойным, но кто, черт возьми, хочет быть «вежливым» со своей женой? Она выглядела настороженной, а секс сошел практически на нет. Самое большее, чем Шеннон «порадовала» меня за эти несколько недель — это обычные объятия. Наконец, атмосфера в доме стала настолько странной, что я почти перестал приближаться к ней.

Наверное, я не самый лучший парень в мире. Я не умею разговаривать по душам. Тем не менее, я несколько раз я пытался поговорить с женой.

— Милая, тебя что-то беспокоит? Нам нужно о чем-то поговорить? — и прочие вопросы подобного рода.

— О нет, все хорошо, просто небольшие сложности на работе или пара дел с Нитой. Не стоит твоего внимания. Спасибо за заботу, дорогой! — и яркая фальшивая улыбка, и поцелуй в щеку. Это все, что у меня было.

Это продолжалось достаточно долго, и я всерьез подумывал позвонить своей тете Гвен для долгого разговора. Она была младшей сестрой моей мамы, и помогала растить меня после того, как умер мой отец, а моя мама заболела. Сейчас она жила в Сиэтле, но мы всегда много разговаривали по телефону. Если и был кто-нибудь, кто мог бы помочь мне разобраться в том, что случилось