Коник (Очень грустная история)

слова для него вдруг показались такими незначительными и пустыми, что потеряли всякий смысл. Вместо них с языка сорвалось то, чего он на самом деле хотел больше всего в жизни:

— Девушка, Вы мне очень... очень нравитесь! Выходите за меня замуж!, — и он бережно взял ее за локотки.

Она не вырвалась, не убежала, а долго и как-то странно посмотрела на него. А потом вдруг улыбнулась, шмыгнула носом, вытерла бежавшую по щеке слезинку и спросила:

— Тебя как зовут?

— С-сережа...

— А меня — Марина. Я согласна, Сережа.

«Что это было, как не любовь с первого взгляда? Настоящая любовь! И разве долгие годы не доказали это?» Так думал старик до сегодняшнего дня. Но утром он узнал, что не любовь заставила тогда Манюню сказать «да». А отчаяние. В тот день она поняла, что носит под сердцем ребенка. Ребенка того человека, которого полюбила всем сердцем, и который просто бросил ее. Исчез. Без следа. Только передал через коллегу по работе какую-то странную записку и все!

Сердце вновь напомнило о себе острым уколом боли. «Неужели она думала, что я перестану относиться к Наташе, как к своей дочери? Какие глупости! Она — МОЯ дочь! И точка! Кто забирал ее из роддома? Кто не спал по ночам? Кто нес ее, завернутую в тулуп, в райбольницу за пять километров через пургу и мороз? Кто отводил ее в первый класс? Глупо... Глупо!»

Они сыграли свадьбу уже через неделю. Тогда это было просто. Собрались только их друзья. Каждый принес, что мог: спиртное, закуски, соленья... Застолье было бедным, но безумно веселым. А как могло быть по-другому, когда все молоды, здоровы, когда страна сбросила с себя тяжелые оковы военных лет и широкими бодрыми шагами шла к счастливому будущему?

Молодоженам негде было жить, но разве тогда это тревожило их? Друзья великодушно освободили для них комнату в рабочем общежитии на целую неделю. Настоящие хоромы! Старик вспомнил, как привел туда молодую жену после празднества.

Той ночью, через неделю после знакомства у них все случилось в первый раз. Марина тщательно задернула шторы и попросила выключить свет. Они сели рядышком на скрипучую железную кровать и долго молчали, не решаясь заговорить и даже прикоснуться друг к другу. Наконец он осмелился обнять ее за талию. Марина тут же положила голову ему на плечо, прильнув всем телом.

— Мне страшно, — тихо сказала она

— У тебя это в первый раз?

— Нет... Поэтому и страшно. Хочешь я расскажу?

— Не хочу. Ничего не хочу знать. Никогда! Это неважно. Я люблю тебя!

Она не ответила ничего. Любила ли она его? Тогда, наверное, нет. Слишком свежа была еще рана. Сергей впервые услышал ее признание гораздо позже. Уже после рождения Наташки. В тот день он пришел с работы грязный и усталый. Манюня встретила его необыкновенно взволнованной. Едва он переступил порог, как она бросилась к нему на шею и стала страстно обцеловывать его испачканное лицо. А потом... Потом сказала ТЕ САМЫЕ