Коник (Очень грустная история)

Понравился ты ей чем-то. Не теряйся, — доктор подмигнул, — девушка хорошая! Поживешь еще!

Он собрался было уходить, но Сергей остановил его.

— Подождите... Какое сегодня число?

— 12 апреля, — пожал плечами доктор.

— А... год?

— И год не помнишь? Дела-а... 52-й на дворе. Все! Хватит с тебя вопросов. Сказано — отдыхай!

— Подождите!, — чуть не взмолился пациент, — зеркало! Зеркало можете принести?

— Принесут.

Мысли бешено крутились в голове. Что это? Бред? Галлюцинации? Ведь такого просто не может быть! Вернулась недавнишняя пожилая сиделка и поднесла небольшое треснутое с краю зеркало. Оттуда на него смотрело чужое небритое лицо молодого человека, обезображенное шрамом от уха до переносицы.

— Спасибо. Уберите.

Сергей закрыл глаза. Он очень устал. Даже думать сил не осталось. Вскоре он погрузился в глубокий сон.

Утром его разбудило прикосновение чего-то влажного к лицу. Открыв глаза, Сергей опешил. На него смотрела с улыбкой его Манюня! Молодая, красивая, такая, какой она была в день их первой встречи. Сердце ухнуло куда-то вниз, к горлу подкатил комок. Он не находил слов. Просто смотрел на нее и улыбался. Глаза наполнились слезами, сделав любимое лицо расплывчатым. Сергей сморгнул, но это не помогло.

— Ну, милый, зачем плакать? Я ведь не больно делаю. Просто обтираю. Как Вы себя чувствуете?

— Очень хорошо... Ты даже не представляешь себе как...

— Я тоже так обрадовалась, когда Павел Иванович сказал, что Вы очнулись. Сразу к Вам побежала. Никто не верил, что Вы поправитесь! А я точно знала! И всем говорила!

Смотреть на нее, слышать ее голос, вдыхать ее запах было высшим наслаждением. Сергею было плевать, бред у него или нет, сон это или явь. Главное — он снова был с ней! И если Господь захотел, чтобы это случилось, значит он будет хоть Виктором, хоть кем угодно!

— Говорят, Вы ничего не помните?

— Кое-что вспоминаю.

— И имя свое вспомнили?

— Да.

— Здорово! Теперь Вы точно поправитесь и больше никогда-никогда не будете болеть!

С этого дня его дела действительно стремительно пошли на поправку. Врачи удивлялись. Собиралось несколько консилиумов, но ни один так и не смог определить, почему он до сих пор жив. Приезжал даже седой смешной старичок-профессор. Он долго рассматривал рентгеновские снимки, вчитывался в историю болезни и все время забавно качал головой. Закончив осмотр и изучение документов, доктор задумчиво почесал свою жидкую бородку и скрипучим голосом обратился к Сергею:

— Ну что, голубчик... Порадовать мне тебя, к сожалению, нечем. Но ты человек сильный, воевал, поэтому скажу все, как есть...

— Сколько мне осталось?

— Хм-м... По всем законам медицины, ты вообще сейчас не должен бы со мной говорить. Есть у нас такой термин: «Паталогия, несовместимая с жизнью». То, что ты жив — это уже чудо. Поразительное, необъяснимое чудо! А сколько осталось? Этого тебе никто не скажет. Кризис может наступить через неделю, или через месяц, или... через 5 минут.

— То есть месяц максимум?

— Сожалею. Хотя рад буду и ошибиться. Ты ведь уже опроверг все медицинские учебники, выйдя из