Скромные радости фотоискусства

времени на объяснения, своими пальцами придал соску нужное положение.

Постановка для следующего кадра тоже была с использованием шубы, только при другом повороте головы и с открытым плечом. Здесь уже не требовалось такой деликатной поправки. Однако я не преминул ещё раз подойти к Лизе и коснуться её торчащей груди. Моё прикосновение больше походило на осторожную ласку, нежели на деловой жест. Но Лиза восприняла его как должное, задержав на мне понимающий взгляд голубых глаз.

Покончив с плёнкой, мы ощутили потребность ненадолго прерваться. Праздничный стол дразнил обоняние и манил изобилием вкусов. Мы с наслаждением перекусили и выпили за уходящий в прошлое год. Настроение от вина стало ещё веселее, разноцветные огни гирлянд, развешанных по стенам, начали слегка приплясывать в такт музыке, звучащей по телевизору. До встречи Нового года по-прежнему оставался приличный запас времени, и мы снова переместились в спальню.

Пока я заряжал в аппарат новую плёнку, родилась идея запечатлеть на неё обеих подружек. В этот раз Лиза не стала изображать из себя стыдливую особу. Она артистично разделась в моём присутствии. Даже трусики сняла с таким изяществом, будто давно работала стриптизёршей. Милана тоже скинула с себя всё и начала придумывать оригинальные совместные конструкции. Для неё это было новым и по особенному увлекательным занятием: создавать композиции одновременно и как модель, и как постановщик. Со стороны-то на себя нельзя посмотреть — — только в воображении. Оценивая впоследствии отснятый материал, я не мог не отметить, насколько весёлая раскованность и какая-то необязательность творчества увеличивают процент удачных кадров!

Вообще дуэт натурщиц сложился какой-то кинематографический. Если б не моё решение — — описать всё как было, без вымыслов и приукрашиваний, — — то я бы отверг такой вариант внешности персонажей как никудышнюю тривиальность. Постарался бы придумать что-нибудь «более правдоподобное». Но разве жизнь следует упрекать за недостаток фантазии?

Моя Милана — — хрупкая брюнетка с тёмно-карими глазами, узкой талией и упругой девичьей грудью, которой не нужны бюстгальтеры. А Лиза — — голубоглазая блондинка, более плотная из-за широких костей. Её конституция позволила бы ей превратиться в пышку, от каких сходят с ума молодцы южных кровей. Однако Лиза надёжно держит себя в форме, превращая потенциальные излишки веса в неисчерпаемый поток здоровой энергии.

Блондинка и брюнетка. Обе с мягкими волосами до лопаток, стройные и красивые. Обе прелестные и соблазнительные. Обе сходятся во мнении, что женщине глупо стесняться своего тела, так как нагота прекрасна.

Я снимал эти тела и откровенно любовался ими. Я плавал в радужных струях вожделения, утопал в эротическом аромате волнующих форм, нежился в горячем облаке женского обаяния.

Жаль только, что множество ценных моментов я зафиксировать не успел. На какой-то миг, улавливаемый глазом, вырисовывается идеальная композиция, но не успеваешь крикнуть «стоп!», не успеваешь нажать на спуск. Девушки полярно отличались от манекенов — — двигались, дышали, разговаривали, хихикали. Возникали другие картины, более или менее выразительные, а повторить ускользнувший кадр было уже невозможно...

После нового перерыва, потраченного на подкрепление сил вином