Пламя страсти

в обморок. Машинально она взяла в руку поводья, вставила ногу в стремя, но остановилась.

— Вам плохо, мисс-сахиб?

Голос слуги вывел ее из оцепенения. Ничего не ответив, Эвелин вскочила на коня и пустила его в галоп.

Индус, который должен был ее сопровождать, с удивлением глядел вслед удаляющейся всаднице, соображая, что ему предпринять.

Лишь через полчаса ему удалось догнать ее.

* * *

За обедом Эвелин спросила отца, почему у нее новый грум.

Полковник Беллингэм сердито пожал плечами:

— У Абулшера какие-то семейные дела. Мне доложили об его отъезде. Я всегда говорил, что на мусульман из северных племен не следует полагаться. Они могут исправно служить и хорошо работать в течение нескольких лет, а потом вот так исчезают. Они никогда не бывают по-настоящему верны нам, англичанам. А вот своему народу, своему племени каждый из них будет верен всегда.

Эвелин слушала, а глаза ее наполнялись слезами. Чтобы скрыть это, она наклонилась над тарелкой, хотя та была уже пуста.

Да, действительно, у этих людей своеобразное понятие о верности. Она отдала ему все... Где он еще видел, чтобы белая женщина вела себя так с туземцем? А был ли он ей благодарен? Уехал, не попрощавшись, не сказав ей ни единого слова...

Как только стемнело, Эвелин легла в постель, но сон не шел к ней. Она лежала с закрытыми глазами и представляла себе, что ее ждет. Ухаживания молодых офицеров, из которых никто не нравился ей. Неизбежное замужество... Супружеская жизнь с нелюбимым мужем... Дети от него... Она вспомнила, как могучие руки тхальца обхватывали сзади ее ягодицы и прижимали к себе, как от этого его уже и так до предела введенный член проникал в ее лоно еще глубже... Как от этого в глубине ее тела возникала боль, которая была упоительно сладкой...

Да, он часто вел себя с ней, как неистовый дикарь. Да, она то и дело чувствовала себя жертвой в его хищных лапах. Но как раз в этой первобытной неистовости она и нуждалась. И была готова добровольно жертвовать собой.

Женская интуиция говорила Эвелин, что не все еще потеряно, что он еще будет с ней... Но для этого ей необходимо принять решение... Решение, которое захлопнет за ней дверь всей ее прежней жизни. Придется проститься со всем, что ее окружает, к чему она привыкла. Готова ли она к этому?

А чего, собственно, ей жалеть? Пожалуй, единственное, что достойно сожаления, так это безмятежные дни ее далекого-далекого детства...

Поток детских воспоминаний нахлынул на Эвелин, она заплакала. Вскоре всхлипы затихли — — она уснула.

* * *

На следующее утро Эвелин проснулась очень рано. Она хорошо выспалась и ощущала прилив сил. Одела костюм для верховой езды, положила в просторный карман несколько бисквитов. Она не стала писать никакой записки родителям, а просто вышла из дома, сознавая, что уходит также и из их жизни...

Она не ожидала, что удастся уйти так легко. Она понятия не имела, куда ей идти. Но она почему-то была уверена, что