Слесаря — 1984

сморщенное отверстие вздулось упругим бугорком. Член с чмоком проник в жопу, тело девушки ослабело, а на глазах её показались слезы. Словно ватная она повиновалась новому общему ритму. Вафля, полностью завладев истекающим соком влагалищем, неистовствовала там, я с наслаждением лупил членом о зубки девушки, Витька пёр Владимира Иваныча, а тот, пыхтя, задавал нам темп. Центром композиции, несомненно, являлась ПТУшница. Её стоны и слезы придавали нам силы, воодушевляли на борьбу с её сильным молодым телом.

В тот миг, когда девушка, едва не откусив мой «посох», кончала, грубая и уверенная сила содрала с меня штаны и пригнула мне спину. Удар — и я почувствовал, как в моей заднице, раздирая и обжигая ее заходил мощный поршень. В бешенстве я обернулся.

— Терпи, казак, пока коня не спиздили! — покрякивая и жмурясь меня размеренно трахал Степан Петрович — наш мастер.

— Степан Петрович!!. — от обиды я готов был расплакаться.

— Ничего, ничего... — мастеру явно тяжело было говорить, настолько занимала его «работа», — в войну... между прочим... и не так было... вообще... вещь полезная...

— От запоров xоpошо!... — процедил Витька и выстрелил во Владимира Иваныча.

— 0-о-й, бля! — захрипел Владимир Иваныч и, как саблю из ножен, выхватив из девушки член, разрисовал ее спину длинными соплями спермы.

— М-м-м... — девушка, неистово подмахивая жопой сосущей Вафле, кончила второй раз. Тут сдался и я... Судорожно проглотив мой эликсир, девушка высасывала последние капли, когда за моей спиной разразилась буря. Замычав, мастер встряхнул меня и, наддав пару, разрядился. Через мгновение затычка из моей задницы была извлечена и я почувствовал, как там сыро уютно... ...Мастер кокетливо погладил мне брюхо:

— Молодцом, Андреич!

Я чуть было не дал ему в морду, но, впрочем, передумал. Тем белее, что новые, прежде не испытанные ощущения, показались мне довольно своеобразными. «Ночная смена...» — подумал я. Завод нравился мне все больше. Полумертвая ПТУшница валялась на полу, постанывая и поглаживая груди. Сверху на нее водрузилась Вафля. Девицы взасос целовались; при этом Вафля успевала надрачивать свою неутолённую пизду. Тесная юбка едва приоткрыла густую щётку волос. Лоно Вафли было распалено. Несмотря на то, что член был словно вареный, я решил-таки помочь ей и, развернув слипшиеся от выделений губки девицы, с трудом заправил свою сосиску в ее влагалище. Вафля доверчиво распласталась подо мной, я нежно сношал девушку, с удовлетворением ощущая, как мой болван вновь обретает мощь... В конце концов я доскрёбся до её матки и длинными точками излился в нее. Девушка тонко вздохнула, принимая в себя долгожданную жидкость.

— Обожаю блядей! — выдохнул я, покусывая ее душистую шею.

— Уважаю мудил! — парировала Вафля. Расхохотавшись, мы разъединились.

— Толик! — из глубины цеха появился Аркадий. Он был обнажён и бледен, — тьфу, чего ты тут застрял? — Аркадий утирал пот.

— Да вот... Гимнастикой занимались!..

— Ага? Труппа под руководством Степана Петровича... Связался ж ты, Толик, с гомиками-педрилами!

— Не педрилами, Аркадий, а бисексуалами! — гордо произнес мастер, качавшийся на стуле. Он курил и лицо старика было счастливым.