Рабочий день середины мая или пять лет после. Часть 1

со спичечный коробок, сложенная вдвое, какого-то «Няшного» розового цвета со щенком. Я про эту записку и забыл (она была прижата статуэткой и нашлась позже) «.

— Вот и Танюха с каким-то парнем. — Сказал Моська, обрывая череду моих воспоминаний. — Погнали?

В один глоток я допил пиво, бросил бутылку в урну, и повернулся на звук хлопнувшей железной двери подъезда.

Фигура парня показалась мне чем-то знакомой.

— Пшли, — сказал Димка.

Подойдя ближе, я узнал парня. Как зовут, убей, не помню, кажется, инженер по охране труда, на совещаниях всегда сидит в дальнем углу у окна в кресле.

А вот Димка знал парня хорошо, они тепло поздоровались, пожали руки.

— Воротников Дмитрий Дмитриевич — эколог. — Представил парня Диман.

— Приятно! — В один голос сказали мы с Максом, и тоже пожали руки.

— Куда вас отвезти? — поинтересовался Дмитрий, засовывая Татьянин чемодан в багажник грязно зеленой «Приопры» (цвет «Сочи», между прочим — какой креативщик придумал такое название?)

— На Чкалова — сказал я, поудобнее устраиваясь на переднем сиденье. Накидывая ремень безопасности.

— Поехали.

Через пятнадцать минут мы с Татьяной и Парнями стояли у моего подъезда.

— Ну, всё, до завтра. Пожимая мне руку, сказал Макс. Они с Димкой развернулись и пошли в сторону арки.

А мы вошли в подъезд. Я нес чемодан, а Таня — пакет с мангалом.

Лифт бодро закинул нас на шестой этаж. Подойдя к двери, я долго копошился в кармане, доставая ключи.

— Зацепился, зараза. — Проворчал я, наконец, выудив связку и вставляя двухбородый английский ключ в скважину. Замок тихо клацнул, потом еще раз, и еще. Дверь со скрипом открылась. — Смазать надо, — как-то смутился я, — проходи, раздевайся, чувствуй себя как дома. Ванная, туалет направо, кухня налево.

— Ясно. — Таня кивнула головой.

— Твоя комната. — Мы вошли, я поставил чемодан в угол. — Располагайся пока, я постельное белье принесу и одеяло.

Через пару минут я вернулся и застал Таню в одних трусиках нагнувшейся раком и что-то ищущую в чемодане

Я откашлялся. На что девушка без какого-либо смущения развернулась ко мне, лицом и голой грудью. Я, малость, опешил.

— Чего ты? — Спросила Татьяна, забирая стопку белья у меня из рук. — Я в душ первая.

— Угу — кивнул я, вышел и отправился в кухню.

Через пару минут услышал, как она прошлепала в ванную комнату.

Холодильник был абсолютно пуст. На столько пуст, что с голодухи в нем повесилась бы даже компьютерная мышь.

— Тань, я в магазин, через полчаса вернусь. Ты после шести ешь? — Постучал я в дверь ванной.

— Нет, после шести я только пью, а ем я — после семи. — Ответила она, перекрикивая шум воды. — У тебя коньяк есть? А то я водку — как-то не очень.

— Да, без проблем. Выйдешь — поставь макароны варить. Они на столе, кастрюля на плите.

Полчаса скитаний по соседнему супермаркету принесли полную тележку продуктов две бутылки армянского коньяка, и четыре бутылки пива — на утро (я не «страдаю», но вдруг чего).

Таня встретила меня в шелковом халатике до колен, с головой замотанной полотенцем и босяком.

— Макароны готовы, — сообщила