Низвержение

— Знакомьтесь, это Света. Она будет учиться в вашей группе.

Рядом с МарьВасильной стояла худенькая девочка, в платьице, которое явно уже было маловато, серых колготках и потертых ботиках. Она с опаской смотрела аудиторию.

— Пусть Света быстренько о себе расскажет, и начнём лекцию.

— Здравствуйте, — тихим голосом сказала девочка. — Меня зовут Михайлова Света, мне восемнадцать лет, скоро девятнадцать, мы с папой приехали сюда летом. У нас умерла мама, и мы переехали. Вот...

— Сиротка, значит! — глумливо крикнул дурак Сергеев с задней парты. На него зашикали. Девушка вся сжалась, губы задрожали, но слез не было.

— Дурак ты, Сергеев, и не лечишься.

Это Машка Петрова. Самая шебутная, но и лучшая ученица в группе.

— Иди сюда, у меня место свободно, пока Ленка болеет! Она летом заболела, и ещё не приходила.

Девушка прошла за парту, и начался урок...

Две недели все шло как обычно. Новенькая сидела тихо, тихо писала, тихо отвечала у доски, и внимания на неё не обращали, ну, есть и есть...

К концу сентября вернулась Ленка. За лето она выросла и выглядела не на восемнадцать, а на все двадцать. Коротенькая джинсовая юбка обтягивала округлившуюся попку, из под блузки выпирала уже совсем не девичья грудь.

— Это что за моей партой?

— Новенькая. Недавно переехала.

— Да плевать. Слышь, новенькая, брысь с моего места!

Света собрала вещи и пересела на последнюю парту в угол.

Ленка и до того была заводилой, а теперь сразу стала в группе главной. В деревне у бабки, где провела лето, она набралась грубости, начала курить, и пацаны шептались, что у неё какая-то история случилась. Когда дурак Сергеев попытался потрогать её грудь, она так влупила ему по яйцам, что тот отпросился домой, а после безоговорочно стал Лениным подпевалой. Машка Петрова смотрела на неё восхищёнными глазами, да и остальные девочки быстро превратились в свиту королевы.

Новенькая не принимала никакого участия в этой жизни, ни с кем не дружила и после училища сразу уходила домой.

В ноябре стало холодно, девчонки стали ходить в джинсах, и только новенькая ходила в том же платьице, в кофте поверх, и вместо колготок появились какие-то рейтузы.

Однажды после четвертой пары, Ленка вдруг заорала: Где мой телефон, придурки? Найду, кто спиздил — урою! Она подошла к двери, и вставила в ручку швабру. А ну, живо все открыли свои сумки!

Всё как по команде высыпали содержимое на парты. Кроме новенькой. Ленка прошла по рядам, почти не глядя, а когда дошла до новенькой, сказала

— А ты?

— Я не брала.

— Сумку открыла, тварь!

— Я не брала!

— Так... Машка, Танька, идите сюда. Держите её. Все остальные живо отсюда! А, Сергеев, ты у двери, на шухере!

Всё кинулись к двери, и в классе остались только Ленка, Машка и Танька, самые верные фрейлины, да Сергеев у двери.

Ленка дала знак, и Машка с Танькой выволокли Свету из-за парты.

— Значит так. Открывай сумку.

— Я не брала телефон, — тихо сказала Света.

— Да мне, в общем, насрать.