Низвержение

побежала к Лене. Было недалеко и она не успела замёрзнуть. Света отдышалась и протянула руку к звонку, но дверь открылась сама.

— Быстро раздевайся и в мою комнату. Это по коридору и направо. — Лена в спортивном костюме стояла в прихожей.

— Лена! — женский голос. — Кто там?

— Это ко мне, Валентина Сергеевна! — крикнула Лена.

Совершенно голая Света мигом пробежала по коридору и заскочила в правую дверь. За ней вошла Лена.

Света стояла перед Леной.

— Ну, ты даёшь! Девки, конечно, классные рабыни, но ты — просто настоящая чмошница! Мочу пьёшь, голая бегаешь...

— Ты приказала...

— А ты заметила, что я тебя не останавливают, когда ты меня на ты называешь и не по имени-отчеству?

— Конечно.

— Как ты думаешь, почему?

— Не знаю...

— Потому что хочу, чтобы мы стали подругами. Нет, ты останешься рабыней. Но и подругой.

— Странно как-то...

— Лена! Позвал женский голос. — Иди сюда!

— Иду, Валентина Сергеевна! Подожди меня. На вот, накинь. — Лена бросила Свете плед. — Я быстро...

Вернулась она минут через пять. Волосы были мокрые.

— А Валентина Сергеевна, это кто? — спросила Света.

— Это моя мама. Как ты думаешь, почему у меня мокрые волосы?

— Ты умывалась?

— Нет. Ни за что не догадаешься. Это мама на меня пописяла.

Света замерла.

— Да. Я её рабыня.

— Как это?

— Как ты моя.

— Но она же твоя мама! Если бы моя была жива... — И Света расплакалась. Лена подсела к ней и обняла. Света уткнулась в волосы Лены и почувствовала запах мочи. Значит, она не придумывает?

Вдруг раздался стук в дверь

— Входите, Валентина Сергеевна!

В комнату вошла высокая, красивая женщина, очень похожая на Лену. Только совершенно обнажённая.

— Ну, и что тут происходит?

— Валентина Сер...

— Можешь называть меня мамой.

— Мам, это Светлана. Она моя рабыня и подружка.

— Вот оно что! Ну, покажи свою подружку!

Лена сдернула со Светы плед. Та инстинктивно прикрыла ь руками, но потом встала и опустила руки по швам.

— Мммм... Совсем ещё сырой материал. Лобок зарос, ногти обкусаны... Подними руки. Так я и думала. Подмышки не бреешь. Доченька, твоя рабыня какая-то чмошница!

— Да, мам, так и есть. Ей нравится быть такой. Тебе ведь нравится быть уродиной? — Света кивнула. — Вот видишь! Она и мочу пьёт.

— Света, ты правда пьёшь мочу? Отвечай.

— Да, Валентина Сергеевна. Я пью мочу Ле... Елены Владимировны.

— Дочка, ты что же, писяешь ей в ротик? Я ведь говорила, чтобы ты с этим не спешила...

— Нет, мам. Я ей в бутылочке отправляла с посыльным.

— А, с Сергеевым? Ну, это можно. Только не заходи слишком далеко.

— Хорошо, мам.

— Так. А что ты дальше собираешься делать с этой?

— Ну, она очень послушная. Так что, что угодно. Она ночью в подъезд с трусами на голове выходит, ко мне голая прибежала. Про мочу уже говорила...

— Ладно. Играй, только не ломай. — Валентина Сергеевна засмеялась. Она была очень приятной женщиной!

— Кстати, дай бедной девочке что-нибудь из моего белья. Не идти же ей голой! Ну,