Загнанных лошадей пристреливают

и недовольное ворчание Антона. Ему вторили грубые окрики госпожи Анны и более сдержанные реплики госпожи Инессы.

Так прошло не менее часа. Но вот послышалось урчание мотора, и повозка, резко дернулась и затряслась по ухабам грунтовки. Сидя на железном полу, Таня пыталась ухватиться за какой-нибудь уступ или ручку, но стенки прицепа были абсолютно гладкими и скользкими. Наконец, девушка уперлась ногами в стену и прижалась спиной к противоположному бортику. В таком положении она и ехала всю дорогу, но к концу поездки немного устала.

— Будем считать это разминкой, — мысленно подбодрила себя «лошадка».

Наконец, повозка, подпрыгнув на очередной кочке, остановилась. Таня прислушалась к звукам, доносившимся снаружи, но ничего не смогла понять. Снова заскрежетало железо, потом дверца распахнулась, ослепив пленницу снопом яркого света, ударившего в глаза. В проеме появилась физиономия госпожи Анны.

— Вылезай, «кобылка», — прошипела она и выдернула Таню из прицепа, ухватив её за ошейник, — Приехали.

Девушка огляделась вокруг. Они находились на небольшом участке, огороженном сетчатым забором высотой не более метра. Справа и слева располагались такие же участки, на большинстве из которых были установлены огромные палатки-шатры. Таня заметила, что Антон что-то судорожно выгружает из багажника автомобиля. Вскоре это «что-то» приобрело форму восьмигранного шатра, в котором сразу же скрылась госпожа Анна.

— Антон! — рявкнула она изнутри, — Волоки сюда «кобылку».

— Слушаюсь, хозяйка, — недовольно буркнул мужик и потащил Таню в палатку.

Анна без всякого стеснения стояла посреди шатра в тонких почти прозрачных трусиках и таком же лифчике, в который еле умещались её огромные тугие груди, а сквозь тончайший шелк проступали пунцово красные соски. Девушка поразилась удивительной стройностью и гибкостью уже не молодой женщины.

— Что вылупился? — опять гаркнула на Антона Анна, — Свободен! Готовь коляску! Скоро запрягать буду.

— Чего орать-то, — проворчал мужик и поплелся вон из палатки.

Смерив Таню пронзительным взглядом, госпожа Анна начала натягивать на себя тонкий комбинезон, раскрашенный под тигровую шкуру. Эта одежда была тонкой и эластичной и после разглаживаний и подтяжек в точности повторила все изгибы тела женщины. Немного располневшую талию она стянула широким кожаным поясом с огромной золотой пряжкой в виде головы тигра с оскаленной пастью. Материя натянулась, и огромный бюст сам собой подался вперед.

Таня даже зажмурила глаза, глядя на такое чудо. У неё самой грудь тоже была не маленькой, но таких размеров при великолепной упругости она даже представить себе не могла. Однажды она даже поссорилась со своим парнем, который осмелился покритиковать чей-то огромный бюст, назвав его коровьим выменем.

— Что стоишь, кобыла драная! — заорала Анна, — Пора и тебе одеваться!

Она стала надевать на Таню какую-то сложную конструкцию из тонких блестящих ремешков и пряжек, подтягивая и поправляя их. Сняв с ног кандалы, которые до сих пор были на пленнице, госпожа стащила с неё трусики. Потом она отстегнула от кольца цепочку, тянувшуюся от сосков. Пропустив через промежность ремешок от упряжи, Анна натянула его и закрепила на спине девушки. Потом снова прицепила цепочку, подстегнув к ней